Вот и этот выпуск новостей закончился бравурным показом начала уборки ранних зерновых в сельскохозяйственных районах, ткачих у станков местного камвольного комбината и проплывающих по Волге барж. О случившемся на Золотом Камне в выпуске не было сказано ни слова.

Словно угадав ход его мыслей и характер настроения, неожиданно снова позвонил Рудаков. Без особой дипломатии он лаконично уведомил:

– Боря, только что снова связывались из областной администрации. Расследование по Хухминскому приказано завершить в кратчайшие сроки. И, самое главное, никому никакой информации. Понял меня?

– Как же не понять? – рассмеялся Петрухин. – Уже и сам об этом думал. Что, французы прикатили, теперь опять пошло-поехало – ничего не слышу, ничего не вижу, ничего не знаю?.. Только вот меня очень смущает приказ расследовать в кратчайшие сроки. Это еще у Райкина была сценка насчет такого вот ускоренного расследования. Знаете, Константин Федорович, у меня ощущение, что весь этот прессинг нацелен именно на то, чтобы на самом деле мы ничего раскрыть не могли и дали откровенную халтуру.

– Не болтай глупостей! – Рудаков даже закашлялся после его слов. – Речь идет не о подтасовках, а о повышении качества оперативной работы. Так ты говоришь, что сейчас опять отправляешься на остров?

– Да, через час-полтора буду там.

– Ладно, занимайся… Если понадобится дежурная опергруппа – она в твоем распоряжении. Но только, Боря, еще раз напомню: никаких контактов со всякими там СМИ. Особенно с центральными. Кстати, Коцигаш из СИЗО уже вышел. Вот такие-то дела.

…Прибыв на служебной машине в прибрежный поселок Уховку, Петрухин нанял перевозчика на старинной крутобокой лодке-«гулянке», которая, постукивая мотором и вальяжно покачиваясь на волнах, понесла его к белеющим вдали зданиям пансионата.

Его появление в «Аттике» было встречено по-разному. Управляющий даже отшатнулся, случайно столкнувшись с Борисом в коридоре. Его секретарша, на правах старой знакомой, шепнула на ходу, что «эта злыдня сидит в своем номере, как сова в дупле, носа не показывая, а охранники везде шастают, все выискивают да вынюхивают». У начальника службы безопасности Ежонова при виде Петрухина на лице появилась кислая с примесью желчи мина.

Остановив его, Борис сдержанно поинтересовался:

– Я так понял, вы решили провести собственное расследование?

– А-а-а… В общем-то, да, – неохотно ответил Ежонов. – Алина Аркадьевна недовольна тем, как мен… милиция ведет поиск убийц ее отца. Поэтому нам было поручено собрать максимум информации. Или вы хотите сказать, что мы на это не имеем права?

– Имеете, имеете… – с долей сарказма согласился Петрухин и зашагал дальше, на ходу намечая план дальнейших действий.

Прежде всего пока на острове относительное затишье – с завтрашнего дня ожидался заезд новой партии отдыхающих, в связи с чем персонал «Аттики» был, что называется, «на ушах» – следовало еще раз опросить официантов и горничных. Он решил обязательно выяснить, не было ли во время банкета каких-либо звонков на телефон олигарха. Не говорил ли он с кем-либо на повышенных тонах. Распечатку разговоров Хухминского по сотовому он уже затребовал. Теперь, если бы удалось установить, что в какое-то время олигарх с кем-то из своих собеседников имел совсем не мирный разговор, вычислить того труда уже не составило бы. А это – серьезная ниточка.

Несмотря на то что с момента убийства Хухминского прошло почти двое суток, у Петрухина так и не появилось хотя бы приблизительной версии на сей счет. Буксовала даже его интуиция – он никак не мог понять мотивов убийства олигарха. Что же это было? Месть, устранение конкурента или что-то еще? Загадка. Он вылавливал сотрудниц и сотрудников обслуживающего персонала, в который уже раз выяснял, уточнял, перепроверял сказанное ими ранее, но информации, способной хоть как-то сдвинуть дело с мертвой точки, не было собрано ни на йоту. Под конец своих хождений по пансионату он осмотрел номер, где обычно останавливался Хухминский.

В трехкомнатном люксе с добротной мебелью, в числе которой была и широченная кровать, горничные все настолько прибрали и вылизали, что искать здесь хоть какие-то следы пребывания олигарха было заведомо бесполезно. Предупредив персонал пансионата о том, что в случае каких-либо чрезвычайных происшествий его должны известить в первую очередь, он отправился с охранниками обходить территорию острова. Хотя он заранее предполагал вероятность какого-либо ЧП, сообщение о смерти Александры Сольцовой стало для него крайне неприятной неожиданностью…

События на «Острове Невезения» для Петрухина постепенно превратились в непрестанную головную боль. Не сумев продвинуться в расследовании убийства олигарха Хухминского и на шаг, теперь он вдобавок должен был расшифровывать шараду загадочной гибели горничной Сольцовой. Учитывая конкретные обстоятельства, оба убийства были объединены в одно дело. Еще той ночью Борис тщательнейшим образом проверил комнату Александры, но ничего, что могло бы указать на ее убийцу, найти не удалось. Ни пуговицы, ни даже волоса с головы…

Эксперт Тростинкин тоже беспомощно разводил руками. Нигде никаких посторонних отпечатков пальцев – только хозяйки комнаты. В том числе и на бутылке с остатками водки и растворенным в ней снотворным. И все. Сама обстановка в комнате даже близко не напоминала о том, что там могла происходить борьба, свидетельствующая о принуждении женщины кем-то посторонним принять завышенную дозу снотворного или насильственном его введении в желудок жертвы. Поэтому, исходя из предварительных результатов, вполне уверенно могло показаться, что Александра и в самом деле самостоятельно наглоталась таблеток и добровольно ушла из жизни.

Но зайдя к графологу, Петрухин получил заключение, напрочь опровергающее версию самоубийства. Предсмертная записка оказалась профессионально сработанной фальшивкой. Почерк был подделан столь мастерски, что разницу с образцом смогла выявить лишь специальная компьютерная программа.

С результатами графологического исследования Борис прямым курсом направился к Рудакову. Тот, восседая за столом мрачнее тучи, только что не сыпал вокруг себя искрами. Ему спозаранок позвонил вице-губернатор Дрыгалов, который весьма жестко отчитал начальника УВД за «хреновейшую работу оперов, которые совсем перестали мышей ловить».

– Константин Федорович, почему вы не передадите это дело другому, более грамотному, более профессиональному сотруднику? – язвил тот, показывая интонацией голоса, сколь низкого мнения он о профессиональных качествах Петрухина. – Он у вас что, самый незаменимый? Другой давно бы уже и мотивы установил, и подозреваемых нашел. А то, пока он там валяет дурака, появился еще один труп. О чем мы будем говорить с французами, если они узнают, какой у нас творится беспредел? Причем совершенно безнаказанный!..

Морщась, Рудаков попытался объяснить расходившемуся вице-губернатору, что Петрухин – действительно один из лучших, и на его месте иные смогли бы «накопать» еще меньше. Но тот уже оседлал любимого конька – поучать, наставлять и указывать.