— Поехали со мной в «Цитрин».

— Это твой клуб в Вест-Энде?

— Да. Я живу в пентхаусе, когда останавливаюсь там, и могу забронировать его на долгий срок.

Эмили выпрямилась.

— А зачем все это?

— Там безопаснее. И ближе к работе для тебя. — Рамон помолчал. — Хотя тебе, наверное, не придется долго работать.

Девушка пристально посмотрела на него:

— О чем это ты?

Рамон вытащил руки из карманов.

— Эмили, — мягко произнес он, делая шаг ей навстречу. — Твоя жизнь скоро изменится. Навсегда. Нам нужно думать о том, что будет лучше для тебя и ребенка.

— Для меня, — резко сказала Эмили, — лучше остаться в собственном доме.

— Но здесь небезопасно.

— Это очень приличный район!

Рамон положил руки ей на плечи, но девушка, вывернувшись, сделала шаг назад.

— В приличных районах постоянно происходит что-то ужасное. А эти лестницы? Как ты будешь по ним подниматься через шесть месяцев?

Эмили обхватила лицо ладонями.

— Рамон… остановись на минуту. Прошу тебя.

— Эмили, нам нужно поговорить обо всем этом. Она покачала головой.

— Нужно принять хоть какие-то решения, — настойчиво продолжал он. — Думать о будущем.

— О боже. — Эмили закрыла глаза. — Ты еще замуж меня позови.

Рамон сжал зубы и снова сунул руки в карманы. Брак стоял в его списке нежелательных событий вторым пунктом после случайной беременности, однако он бы солгал, сказав, что не подумал о подобном исходе. Эмили же, не услышав от него никаких комментариев, открыла глаза.

— Я не выйду за тебя. — С этими словами она взяла чайник и преспокойно принялась разливать чай, словно ничего особенного не сказала. — А кроме того… — Эмили поставила чайник и выпрямилась. — Не думаешь ли ты, что поспешил со всеми своими предложениями? Я только на шестой неделе, и… — Она закусила губу и опустила глаза. — В первые двенадцать недель особенно высок риск выкидыша.

На сей раз слова ее не просто уязвили его гордость, они напомнили ему о прошлом.

— Я знаю, — ответил Рамон, решив выложить ей чистую правду. — Мне приходилось уже терять ребенка.

Эмили поднесла руку ко рту.

— О, Рамон… мне так жаль. Это так ужасно.

Отпив глоток горячего чая и блаженно чувствуя, как он горячей струйкой спускается к желудку, он произнес:

— Это было давно. Но да, это ужасно. У моей девушки случился выкидыш, а я не смог ей ничем помочь.

Это была неполная история, но Рамон решил, что этого хватит, чтобы пробудить сочувствие Эмили. Поддерживая ее за талию, он подвел ее к дивану и усадил, подавая чашку с чаем.

— Я же вижу, что ты плохо себя чувствуешь. И тебя ждут еще более ответственные месяцы. Так зачем оставаться одной, когда есть другой вариант?

Эмили упрямо покачала головой:

— Я в порядке.

— Но ты слаба и бледна.

— Это просто шок, — отмахнулась она. — Я и сама узнала не намного раньше тебя. А еще у меня токсикоз, вот и все.

Рамон присел рядом.

— Твоя мать умерла в родах, — мягко напомнил он.

Однако, даже несмотря на его тон, лицо девушки резко побледнело. Рамон и сам ощутил страх при мысли о том, что Эмили может погибнуть.

Посмотрев ему в глаза, она дрожащими пальцами сжала свою цепочку.

— Мы можем просто немного замедлиться? — умоляющим тоном спросила она. — Жить настоящим, потихоньку? Пожалуйста?

Он сделал глубокий вдох. «Жить настоящим» никогда не было его девизом, но Рамон знал, что вынуждать Эмили принимать какие-то решения сейчас было бы даже вредно для ее положения. Нужна была другая тактика. Значит, решение за ним.

— Конечно, — согласился он, вставая и вытаскивая телефон.

Девушка нахмурилась:

— Кому ты звонишь?

— Человеку, который упакует мои вещи и привезет сюда.

Глаза Эмили снова округлились.

— Прошу прощения?

— Если ты остаешься здесь, — сказал он, — тогда и я с тобой.

Эмили откинулась на спинку дивана и хлопнула себя ладонью по лбу.

— О боже! — воскликнула она. — Ты и впрямь не уедешь.

Рамон набрал номер консьержа в клубе «Цитрин» и приложил телефон к уху. Эмили гневно посмотрела на него, и он ответил ей любезным взглядом.

— Пей чай, Эмили.

Эмили проснулась утром, дрожа всем телом, и, подняв голову, увидела, что плед и простыни отброшены в сторону. Ах да, ночью было жарко. Интересно, это симптом беременности или результат прихода гостя, что сейчас спит в комнате напротив? Посмотрев на часы, девушка поняла, что сейчас всего четыре утра.

Накрывшись пледом, она легла, глядя в потолок, и тут же почувствовала во рту странный металлический привкус. О нет. Только не сейчас. Отбросив покрывало, девушка села и подождала, пройдет ли дурнота. Нужно взять халат или кофту, ведь ванная у них с Рамоном одна на двоих, а на ней сейчас только трусики и…

Стремительно зажав рот рукой, она вскочила и выбежала из комнаты. В ванной, склонившись над унитазом, попыталась отодвинуть с лица волосы и ощутила на спине теплую твердую руку. Рамон не произнес ни слова, просто встал рядом на колени, откинул на спину ее локоны и подождал, пока приступ пройдет.

— Все в порядке, — прохрипела Эмили, и он помог ей встать на ноги и умыться.

Потом Рамон подхватил ее на руки, и, несмотря на усталость, девушка ощущала его сильные руки, мускулистую грудь, с наслаждением вдыхала свежий аромат, исходящий от него.

Посадив Эмили на кровать, Рамон всунул ей в руки стакан с водой.

— Пей.

— Ты так любишь распоряжаться, — пробормотала она.

Он сложил руки на груди.

— А ты очень разговорчива, особенно если учесть, что пять минут назад обнимала туалетный круг.

Не найдя достойного ответа, Эмили уткнулась в стакан. Болело горло и голова, хотя второе было скорее побочным эффектом постоянных размышлений в течение последних двух суток. Дрожащей рукой она поставила стакан на тумбочку.

— Я не знаю, смогу ли я, — сказала она, ощущая, как страх и неуверенность настигают ее безумным вихрем.

Рамон опустился на корточки.

— Что сделать?

— Родить ребенка, — прошептала она.

По его напрягшимся плечам и опустошенному выражению лица Эмили поняла, что он неправильно понял ее слова.

— Нет, — поспешно сказала она. — Я не это имела в виду. Я не хочу избавляться от ребенка, Рамон. Я имею в виду, — продолжала Эмили, сделав глубокий вдох. — Я не знаю, как я все это сумею. Я чувствую…