Карпов и Багаев. За ними шел Камал.

— Это куда собрались?.. — окинул Карпов девушек взглядом. — Бежать?..

— Зачем «бежать»? — опередил Сергей всех. — Переселяем! — И кивнул на дом. — Тут телят будем держать.

Как отнеслись к этому девушки, он не заметил: подошли Тоня, Садрый и Муртаза. Сергей обратился к Тоне.

— Как анализы?

— Неважные. — Она отдала ему бумаги.

Сергей углубился в анализы. Они были тревожные. Скот страдал от белкового голода. Фосфора не хватало. «Для такого скота инфекция — гибель», — подумал он.

— Почему человека от дела отстранил? — показал Карпов Сергею на Камала.

— Тайным размолом крупчатки занимается. С хлебом перебои, вот и спекулирует.

— Ты мне с первого дня за прошлое мстишь, — бросил Камал. — Но я за кулака-отца не отвечаю.

— Работай конюхом. Обирать рабочих не позволю.

— Так вот, — сказал Карпов Сергею, — мы приехали акт составить. Семьдесят шесть голов пало по болезни.

— По какой болезни? — не понял Сергей.

— А чем докажешь, что не по болезни? — сказал Карпов. — Анализами? Теперь поздно. Ветфельдшер кто? Полухин? Акт им составлен? Нет. Кто виноват?

— Вот поэтому, наверное, и решение — передать дело в суд, — сказал Багаев.

В это время из подъехавшей к воротам кошевки вылез Полухин. Узкий в плечах, худой, подтянутый, он смущенно откашлялся:

— Сергей…

Полухину Сергей верил, как самому себе. Как старому большевику, участнику штурма Зимнего дворца, гражданской войны, кристальной чистоты человеку. Сергей очень сблизился с ним, многому учился у него, особенно его спокойствию. Полухин также тянулся к Сергею, восторгался его знаниями. Несмотря на это, Сергей сейчас перебил его:

— Как было с актом?

— Карпов требовал акт на падеж по болезни, — сказал Полухин.

— Не было этого! — запротестовал Карпов.

— Товарищ Карпов с тридцатого года член партии, — одернул Полухина Багаев, — а вы клевещете на него!

— Тридцать первый, тридцать второй, тридцать третий… — Полухин вздохнул: — Да-а-а…

— А вот товарищ Полухин с шестнадцатого года в партии, — сказал Садрый и загнул пальцы: — Шестнадцатый — двадцать шестой — десять; двадцать шестой — тридцать первый — пять? Пятнадцать. Тридцать первый, тридцать второй, тридцать третий…

Багаев шагнул к Сергею.

— Ну, вот что, — сказал он, — ты главный зоотехник. Если падеж от плохого ухода, прежде всего отвечаешь ты головой. Понял?

— А вы надеетесь остаться в стороне? Отвечать будем вместе.

— Вот как! — Багаев кинул на Сергея быстрый взгляд. — Нет уж, милый, извини! — и собрался уходить.

«Уходит, когда вопрос не решен, узлы не развязаны?..»

И Сергей решительно сказал:

— Подождите!

Багаев остановился:

— В чем дело?

«Сказать правду. Надо сказать, даже если какой-то контакт будет оборван», — быстро подумал Сергей и выложил:

— Минувшим летом вы урожай подсчитали на корню. Обязались сдать миллион пудов хлеба. Район не собрал столько. Вам бы признаться, но вы пошли дальше: «Пропадем, но сдадим!» И сдали все: и фураж, весь кормовой фонд. До последнего килограмма.

Багаев, видно, не ожидал, что вопрос будет поставлен с такой прямотой. Он молча, с прищуром следил за Сергеем.

— Где обещанные корма? — спросил Сергей. — Где ваши концентраты?.. Кого обманываете?

Багаев побагровел:

— На трудностях играешь?..

— Каждый день думаем, какую крышу разбирать будем. Больше кормить нечем. Кого вы обманываете?

— Ну, ты, парень, говори, да не заговаривайся! — услышал Сергей голос Карпова.

Хотелось задать еще несколько вопросов, но Сергей сдержал себя.

— Когда переезжаешь быструю реку, — проговорил он, — надо брать выше того места, куда вам нужно, иначе снесет. Вы видите только, что под носом, сегодняшний день, а что будет через десять лет, вас это не касается. Но речка-то течет!

Багаев подошел к нему близко:

— И что ты все конфликтуешь? Или у тебя есть особые причины?..

— Есть! — сказал Сергей вдруг громко. — Не знаете дела, не любите людей… — Его взгляд остановился на раскрытом верхе коровника. «Чем кормить дальше? Чем?» — Вы примете конкретные меры, чтобы спасти скот или нет? Вас тревожит то, что рабочие покидают совхоз?

— Нам известно, — сказал Багаев необычно басовито и энергично, — что вы потакаете нездоровым настроениям. Сеете панику.

«Продолжать бесполезно», — подумал Сергей и замолчал.

Даша изумленно воззрилась на Сергея, затем на Багаева:

— Что же это происходит? Кому теперь верить? Вы же неправду говорите…

— Вот сейчас соберем скотоводов всего совхоза и спросим, — сказал Садрый глухо, но внятно, — кто Чекмарев? Они скажут, чему он их учит. — Он слегка дернулся к Багаеву: — А вы чему учили? Можете вы меня научить, как скот вырастить, как дупло в дереве пломбировать? Можете вы меня научить, как человеком стать? «Напомним», «вправим», «засудим»… Раньше у нас товарищ Быков работал. С рабочим говорил, будто дорогую чашку держал. Скот понимал, землю понимал, сердце понимал. — Он вздохнул: — Грустно, очень грустно… — Он обернулся к Муртазе: — Завтра мою крышу разбирать будем. Скот есть просит.

— Надо бы вывести такую породу, — съязвил Муртаза, — которая есть не просит.

Тут быстро подошел Лукман. Спросил Полухина:

— Сообщили?

Даже в походке Лукмана было что-то тревожное. Сергей обернулся к Полухину:

— Что?

— Беда, Сергей, — сказал Полухин, чуть не разрыдавшись. — Пали коровы, которым ввели вакцину.

Сергей смешался. Впервые за этот день растерялся.

— Какие коровы? Какая вакцина? — стал допытываться Карпов.

Полухин и Лукман молчали. Сергей только сейчас услышал, как над головой громко, яростно стучит дятел.

— Ну?

Лукман рассказал. Это было позавчера.

Три дня назад на третьей ферме возникла угроза эпидемии. Полухин лежал больным. Сергей не стал его поднимать и сам всем коровам ввел вакцину. Теперь Лукман сообщил, что десять из них не выдержали: слишком тощие.

— Не имели права вводить вакцину без разрешения дирекции! — сказал Карпов. — Это преступление! По статье!

— А если б увидел и смылся, преступлением не было бы? — спросила Даша.

Муртаза вздохнул:

— Такой статьи в законе нет.

— Зарвался, — сказал Багаев.

— Он работает больше других! — отчеканила Ягда.

— Составьте акт, — сказал Багаев Карпову.

— Катитесь вы к черту со своим актом! — воскликнула Даша и повернулась к девушкам: — Не могу я уехать сейчас, девчата… Нельзя. Просто нельзя.

В это время Магсюм, в сторонке наблюдавший за происходящим, попятился назад и скрылся за плетнем. Сопровождавший Сергея во всех его поездках по совхозу, он имел одну забавную привычку: при важных разговорах или столкновениях Сергея с людьми он моментально исчезал. Сергей, освободившись, начинал искать, окликать Магсюма и шел в контору, чтобы дожидаться его там. Магсюм являлся не сразу, на допрос Сергея отвечал независимо и односложно: «Дело было». Сергей начал было думать: «Друзей, видно, завел», но вдруг обнаружил тайну исчезновений Магсюма. Оказалось, он никуда не уходил, а «окапывался» поблизости и подслушивал, что люди говорят между собой после ухода главного зоотехника. Сергей, обнаружив это, смутился и спросил его, зачем он это делает. Тот многозначительно подмигнул: