Я не успею его перехватить. Конечно, я могу пройти по этому рельсу, но Максим не даст мне приблизиться. Как только я подойду к нему, он прыгнет. Остается одно — попытался заговорить с ним.

По нервам ударил пронзительный женский визг. Даже я невольно обернулась, что уж говорить об остальных. Кричала Алена Баранова. Блондинка стояла, прижав ладони к глазам, чтобы не видеть страшного зрелища.

Максим вздрогнул и словно бы проснулся. И тут же потерял равновесие. Дружный вздох раздался на площадке. Еще несколько секунд он балансировал, пытаясь удержаться на гладкой поверхности рельса, но это была невыполнимая задача. Актер покачнулся, взмахнул руками и с хриплым воплем исчез в шахте.

Что ж, наконец-то ему удалось осуществить задуманное. Никому не выжить при падении с тридцатиметровой высоты.

Киношники замерли. Потрясенная тишина и грохот собственного сердца — вот что я слышала в эту секунду, пока добежала до шахты и заглянула вниз.

Ниже рельса, метрах в пяти от него, из стенки шахты торчали остатки каких-то металлических конструкций. Вот за одну такую железную балку и зацепился Макс. Далеко внизу я увидела его мертвенно-бледное лицо актера и только и успела крикнуть: «Держись!»

У меня не было с собой ничего, кроме пистолета в кобуре под мышкой, ножа с выкидным лезвием и пары сверхтонких и сверхпрочных наручников из особого сплава, сделанных по моему специальному заказу. Пистолет в такой ситуации вряд ли мне поможет, а вот остальное стоит попытаться использовать.

Я начала действовать, еще толком не поняв, что именно собираюсь предпринять. В отряде специального назначения «Сигма» нас учили полагаться на рефлексы, намертво вбитые инструкторами. В критической ситуации включается другой режим работы мозга.

На ходу выщелкивая нож, я бросилась к съемочной площадке. Киношники с воплями шарахнулись от меня. Мне хватило пары секунд, чтобы отхватить ножом какой-то толстый провод и намотать его на руку уже на бегу обратно. На мое счастье, кабель оказался не под напряжением. По пути я прихватила гнутую железяку, очень кстати звякнувшую под ногами.

Ненадолго задержавшись на краю провала, я специальным узлом закрепила один конец провода на этом крюке, а другой — на своем ремне.

— Сейчас, — пообещала я Максиму, который из последних сил цеплялся за балку. — Только держись.

Зацепив крюк на рельсе, я в несколько шагов достигла его середины, а потом шагнула в пустоту.

Конечно, я здорово рисковала. Железяка могла оказаться ржавой и хрупкой, рельс мог переломиться, кабель — не выдержать моей тяжести. Но я привыкла к риску. Когда-то он составлял неотъемлемую часть моей ежедневной работы. Если бы спасти Ионова было невозможно, я не стала бы и пытаться. Но шансы были, хотя и сомнительные. Нас учили выживать там, где выжить невозможно, и использовать любой шанс, пусть даже минимальный.

Я закачалась в пустоте на высоте девятого этажа. Дна у шахты не было видно, там внизу было слишком темно. На площадке царила стеклянная тишина, только гулкое эхо от упавшего камешка металось между кирпичных стен.

Спустившись насколько позволял кабель, я перевернулась вниз головой, отцепила и расстегнула наручники. Один из браслетов я защелкнула у себя на ноге. Вообще-то наручники рассчитаны на стандартную мужскую руку, так что моя щиколотка вполне сойдет за чье-нибудь волосатое запястье.

Максим таращился на меня, его губы были закушены, по лицу катился пот. Я из последних сил дотянулась и застегнула второй браслет на его руке.

И очень вовремя. Уже в следующую секунду я увидела, как его ослабевшие пальцы соскользнули с балки, и закусила губу в ожидании рывка.

Счастье еще, что Макс уродился невысоким и субтильным. Будь на его месте Кулагин, не знаю, как бы я справилась. А так выдержали все: и рельс, и кабель, и крюк. И я, конечно.

Теперь мой многострадальный клиент болтался на конце кабеля, как червяк на крючке. Понятно было, что никуда мальчишка не денется. Расстегнуть браслеты без ключа невозможно. Значит, или мы вместе ухнем в каменную пропасть, или выберемся — тоже вместе.

Здесь я некстати вспомнила красивейший фильм Альберто Куарона «Гравитация». Там, помнится, герои Джорджа Клуни и Сандры Баллок мотаются примерно в такой же позиции, как мы с Ионовым, только в космосе. Та история закончилась кое для кого весьма печально. Давай, Охотникова, выбрасывай из головы кинокадры и займись спасением клиента.

Рельс поскрипывал под грузом наших тел, но держал. Да и кабель, если не оборвался от рывка, должен был выдержать. Теперь все зависело от силы моих рук. Очень медленно я начала подъем. Кабель резал руки, и я сжала зубы — перехватывать шероховатую поверхность становилось все труднее из-за крови, выступившей из ладоней. В ходе спецопераций мы использовали перчатки, и сейчас мне их очень не хватало.

По краям провала показались лица киношников. Кто-то, скорее всего Натэлла, уже сообразил, что нам потребуется помощь. Пара крепких мужчин действительно не помешает. Но если кто-то из этих крепких мужчин попробует хотя бы ступить на ржавый рельс, мы с Максом немедленно полетим вниз. Сейчас помощникам оставалось только ждать.

Макс болтался внизу беспомощной макарониной и помочь мне не мог. Стиснув зубы, я метр за метром продвигалась вверх и наконец нашарила над головой рельс. Ухватилась за него обеими руками. Немного повисела, собирая силы, потом подтянулась и кое-как навалилась на него животом. Села верхом. Немного подышала. И принялась перебирать руками, подтягивая себя и мальчишку к краю шахты. К нам протянулись руки, и вот нас обоих уже выволакивают из провала. Я повалилась на бетон, отчаянно кашляя и ругаясь. Мои ладони были изрезаны и окровавлены. На щиколотке рваная рана, точно такая же — на запястье Макса. Но это мелочи — главное, что мы живы. Мы выбрались!

Я повернулась к Ионову и просипела:

— Слушай, если еще раз решишь покончить с собой, просто попроси у меня пистолет. Я тебе одолжу…

Ну да, черный юмор. Но ведь и обстановочка соответствующая.

Съемочная группа разразилась дружным «ура». Вокруг нас столпились все, кто был на площадке. Я увидела полные сочувствия лица Венедиктова, Натэллы, Кирилла Кулагина, Алены, помрежа Сони, гримерши, Владика Малеева и еще множества людей.

Кто-то из них желает смерти Максиму Ионову, я все больше укреплялась в этой мысли. И этот кто-то — весьма изобретательный сукин сын.

Натэлла уже вовсю названивала куда-то, вызывая «Скорую». Необходимости, на мой взгляд, в этом не было, да и в Громаково медики вряд ли поедут. Мы быстрее доберемся до больницы на машине съемочной группы.

Видимо, Натэлла пришла к такому же выводу, потому что уже в следующую минуту скомандовала:

— Саша, беги прогревай мотор, сейчас поедем в больницу. Ребята, несите их в тепло!

Ко мне сразу же протянулось множество рук.

— Не надо меня никуда нести, со мной все в порядке! — Я едва отбилась от непрошеных помощников и встала. Ноги держали, а джинсы, конечно, придется выбрасывать.