Бледные щеки Хлои, так и не поднявшей взгляд от тарелки, слегка окрасились румянцем. Этот румянец заметили все, кто сидел за столом.

Но Моника была в ударе.

— Если только женщина не осознает, что она не более чем средство, утоляющее тщеславие ее любовника. Что ее удовольствие — просто побочный эффект его достижений, а не его настоящая цель.

Бастьен пожал плечами:

— И в чем различие? Если она все же удовлетворена?

— А вы отлично умеете удовлетворять женщин, — проворковала Моника. И добавила чуть поспешнее, чем следовало: — По крайней мере, мне так кажется.

Бастьену было уже не до развлечения. Все за этим столом знали, что он трахал ее, включая ее мужа-вуайериста. Включая невинную мисс Хлою. Они собирались разъехаться уже менее чем через сорок восемь часов, а до сих пор было сделано очень мало. Кандидатура нового главы так и не была определена, и Кристос еще не приехал. Но вполне вероятно, что он выслал вперед себя Хлою, чтобы подготовить почву. Остальные были идиотами, не понимающими, насколько ненадежно их положение. И насколько не соответствовала своей задаче переводчица, приехавшая взамен прежней.

Картель, успешность которого зависела от строжайшей секретности, оказался в опасности из-за чужака в самом его центре, а ревнивые игры Моники отнюдь не помогали делу. Нужно, чтобы кто-нибудь отвлек ее внимание на себя, позволив Бастьену оказаться наедине с Хлоей, но никого подходящего здесь не было. Хаким предпочитал молоденьких мальчиков, мадам Ламбер была слишком разборчива, Рикетти — гей, Отоми — преданный отец семейства. Остается только ее муж, а Моника давным-давно видеть его не может.

— Мы будем работать ночью, — прервал его мысли Хаким, и было ясно, что его тоже раздражает поведение Моники. — Мы выбились из графика, и больше некогда ждать мистера Кристополуса. Нам нужно принять слишком много решений, а времени слишком мало — перераспределение территорий, выбор нового главы, и кроме того — чем мы можем отплатить за убийство Ремарка. Все это крайне важно, и терять время больше нельзя.

Ах, Хлоя, подумал Бастьен. Она удивленно повернулась к Хакиму, и он мог прочитать на ее лице все, что творится у нее в голове. Почему вдруг импорт продуктов и скота приобрел такую крайнюю важность? Почему убили их главу? Она либо невозможно глупа, либо невероятно умна.

— Итак, будем работать, — согласился барон.

— Те из нас, кому это нужно. Мисс Андервуд, сегодня вечером мы в ваших услугах не нуждаемся. Мы обойдемся без вас.

Хлоя восприняла это как позволение уйти и выпрямилась.

— Прошу прощения, я забыла книги, — сказала она.

— Какие книги?

— Которые вы сказали мне купить.

Хаким отмахнулся:

— Не важно. Мы будем работать в конференц-зале, и я уверен, что вам будет удобнее оставаться в вашей комнате.

Это был абсолютно категоричный приказ, мало того, предупреждение, но Хлоя еще продолжала играть свою простодушную роль.

— Не скажете, где здесь есть компьютер, которым я могу воспользоваться? Мне нужно проверить почту.

Наступило мертвое молчание, и Бастьен откинулся на стуле, наблюдая, как Хаким с этим справится. К его удивлению, тот кивнул.

— В библиотеке, как раз за лестницей на первом этаже. Просматривайте что хотите.

— Только почту, — ответила Хлоя, выходя из-за стола.

Никто даже не приподнялся — законы вежливости существуют не для наемных работниц, подумал Бастьен, подавляя внутреннее желание привстать. И если она хочет только проверить почту, тогда он — прима-балерина русского балета. Но достаточно ли она ловка, чтобы скрыть следы?

Дверь за ней закрылась, и тут же все заговорили одновременно.

— Не думаю, что оставлять здесь эту женщину было хорошей мыслью, — заявил по-немецки фон Руттер. — У нас достаточно неразберихи и без переводчицы. Почему сюда притащили неизвестно кого?

— Женщина, которую я первоначально нанял, была блондинкой с вакуумом в голове и минимальными знаниями, достаточными, чтобы облегчить работу. Она была настолько поглощена собой, что не замечала ничего необычного, — ответил Хаким на том же языке. — Что касается этой — тут я не уверен.

— Не уверен? — резко вмешалась Моника. — Никогда не думала, что вы из тех, Жиль, кто действует наобум и полагается на удачу. Вы должны немедленно избавиться от нее.

— Если возникнет необходимость. — Хаким не любил, когда ему указывали, что он должен делать. Он был уверен, что придет его время — и он возглавит этот стол по праву. — Вы знаете, что я без колебаний делаю все, что должен. Но я никогда не действую необдуманно. Если американка исчезнет бесследно, может возникнуть слишком много вопросов. Я должен убедиться, что либо ее никто не будет искать, либо ее присутствие может причинить серьезный вред. Пока я не уверен ни в том ни в другом. Как только я приму решение, мисс Андервуд перестанет нас беспокоить.

— Если вы не можете говорить по-итальянски, давайте по-английски или по-французски! — потребовал Рикетти. — О чем речь?

Моника повернулась к нему, сладко улыбаясь:

— Мы говорим о том, представляет ли мисс Андервуд опасность для нас, и если да, то как аккуратно от нее избавиться. — По-итальянски она говорила безукоризненно.

— Убить и подстроить автомобильную аварию, — предложил Рикетти.

— Может, и так, — ответил Хаким. — Но она приехала с моим водителем, и я не уверен, что захочу пожертвовать моим «даймлером» только лишь для того, чтобы замаскировать ликвидацию. Кроме того, мне понадобится время, чтобы заменить водителя.

— Просто убейте ее и не морочьте себе голову, — вмешался Отоми. — Если вы такие щепетильные, я подключу своего помощника. Мы тратим время на бессмысленные споры, когда у нас есть более важные дела. Я хочу знать, как мы собираемся переправить в Турцию четыре дюжины «леголасов», чтобы никто этого не заметил.

— Это ваши проблемы, Отоми-сан, — невозмутимо заявил Бастьен. — Я хочу знать, откуда придут деньги, прежде чем выложу товар на стол. И уж поверьте мне, товар производит большое впечатление. Лучшее, что может предложить американская военная наука.

— Никто вам не поверит, Бастьен, — сказала мадам Ламбер. — Никто из нас не верит друг другу. Вот почему мы отлично сработались. Между нами говоря, мы контролируем продажу и приобретение нелегального оружия почти во всем мире. Доверие могло бы стать нежелательной помехой.

— Почти во всем мире, — откликнулся Бастьен. — Но не во всем. Где, черт возьми, Кристос? Мне не нравится эта задержка, она действует мне на нервы. Почему мы переживаем не из-за него, а из-за несчастной девицы, у которой хитрости не больше чем у зайца?

Моника расхохоталась:

— О да, она такая зайка, не правда ли? Такие большие глазки, такой милый носик, так забавно дергается. Но я, между прочим, не желаю подвергать опасности наше предприятие, выжидая невесть чего. Кристос, будь он здесь, сказал бы то же самое.