подвинул мобильный чуть в сторону — на пару сантиметров, издёвки ради. Несчастная, углядев, чего у мо́лодца во рту, подвывать стала. Или это оттого, что её за копну седую схватили и так стащили с постели, дабы не пачкать перины. Не спать же на сыром!

С недавних пор изнеженный влюблённостью, душегуб даже обнадёжил напоследок:

— Да ладно тебе! Поди спасёшься, коли не грешила.

Свалив на пол, вурдалак привычно заломил жертве руки, потянул за волосы. Кожа да кости, но литра четыре набирается всегда. Вурдалак не щадил ни детей, ни стариков. Некоторые, как вино, с годами становились только лучше. А другие…

— Тьфу! — Остап сплюнул. — Что за таблетки вы жрёте?

Бабушке не ответила — извергала кровь из прокусанной шеи. Упырь наклонил, чтоб не брызнуло на стены. Красное озеро разливалось на лаковой глади пола. Убийца наблюдал его рост с брезгливостью. Уж лучше лишний раз воду в ведре сменить, чем хлебать перебродившую жижу.

Зажимая сонную артерию (пусть это помогало плохо), парень доволок умирающую до лаза в погреб. В последнем полёте вниз она разбила голову о бетонный выступ, заменяющий полку для солений. Темнота отозвалась снизу хрустом костей и звонкой перебранкой стекла.

— Шавку покормлю! — легкомысленно пообещал вампир трупу.

Дверца люка захлопнулась, обратив временную могилу в кромешный мрак. Наверху об пол брякнуло ведро, завозила мокрая тряпка. Сквозь щели пола просочился кровавый дождь. Уборка — дело похвальное, да не срочное. По-хорошему следует найти лопату и предать бабушку земле, по-людски. Тот, кто не чуял запахи, однажды знатно опростоволосился, когда пригласил в своё новое жилище даму. Мёртвый хозяин разил из подвала зловонием на весь дом. Желудок гостьи уже на пороге освободился от всего, что кавалер купил ей в клубе. Пришлось приговорить бедняжку к смерти. А ведь хотел всего-то показать небо в алмазах да отпустить разносить заразу дальше.

Солнце стояло высоко, и темень пока не могла сокрыть грязных дел. Наводить чистоту положено, начиная с малого. И если прежде Остапа не волновали дизайнерские решения бывших владельцев, сейчас, работая шваброй, придирчиво поглядывал по сторонам. Подумывал избавиться от старья, что забивало шкафы, прибить отслоившийся линолеум. Пыль протереть. Может, свечи зажечь, для романтики. Всерьёз задался вопросом, есть ли свечи с ароматом печенья. Как Тасе нравится.

Глава 8 — Гончие светила

Прежде Тасе не снились подобные сны. Обычно видится, как она стенает в долгом пути, да в итоге никуда не приходит. Накатывают образы, будто волки настигают и на части рвут. В последнее время хищников всё чаще замещали оборотни в погонах. В интернете пишут, якобы мужчин мучают кошмары в жанре боевиков: бомбы взрываются и головы летят. Женщинам же — драмы и трагедии, повязанные на изменах, смертях близких и унижении. Последнее в каком-то смысле вписывалось в сюжет. Разве что новая роль спящую ошеломила настолько, что дыхание спёрло.

Тася обнаружила себя возле украшенного тряпичными могильными цветами алтаря в невыносимо тесном белом платье. Некто решил, будто свадьба в школьной столовой — превосходная идея. Политые пищевыми отбросами столы и стулья навалены у стен в кучи подобно баррикадам. В этом помойном смраде гости, рассредоточенные по группкам, чинно посасывали шампанское из бокалов и ворковали между собой, верно коротали время на светской вечеринке. Только невеста оказалась в своём неудобном положении, переключились на неё между прочим, точно на мимолётное развлечение.

Тася не узнавала никого, как, в прочем, и регистратора. Мужчина сидел под аркой за укрытым скатертью столом и напоминал члена государственной комиссии. Перебирал бумаги, нервно щёлкал ручкой. Почувствовал растерянный взгляд на себе, вскочил. На секунду натянул до смешного фальшивую улыбку. Во сне время несётся галопом, а этот тип и того спешил.

— Ближе, — обратился церемониймейстер к кому-то по левую руку от невесты, продолжая копаться в документах.

— Стойте, — подала голос Тася. — Я не хотела. Вы перепутали.

— Всё готово. Всё устроили. Побыстрее, — бросил мужчина. Вроде раздражённо, но девушка узнала в том испуг. Словно тот был на мушке, и любое отступление от сценария грозило пулей в затылок.

Кто-то хихикал за спиной, тихонько обсуждал неподобающий внешний вид невесты. Лишь теперь та повернулась, чтобы посмотреть на того, кто стоял рядом. К облегчению и разочарованию, роль жениха на себя взял не новенький из университета. То был одноклассник, тихоня-скромняга, над которым в своё время подшучивали приятели. Двоих, как главных неудачников класса, садили рядом, если требовалось выполнить задание в паре. В те моменты он скучно молчал, но Тася сердцем чуяла, что вызывает у изгоя лишь отвращение.

Теперь же он своих некогда тайных чувств не скрывал. Прилизанный, точно поводком придушенный галстуком-бабочкой, белее мела. Зубами скрипел, как тем же мелом по доске. Держал руки по швам, будто связанный.

— Квакин, чё происходит?

Хотела высказать претензией, а получилась мольба. Жених зыркнул на невесту с такой эмоцией, что та отступила на шаг. Тасе ещё никто не плевал в глаза. Проверять, каково это, желание не возникло.

— Распишись.

Регистратор подсунул Квакину украшенный вензелями лист. В злых сомнениях покрутив золотую ручку, тот чирканул, едва не порвав его стерженьком.

— Теперь ты.

Свидетельство о заключении брака, на котором напечатана её фамилия и имя. Демонстративное пренебрежение к виновникам торжества. Тошнотворность пародии на праздник. Вонь, грязь и острые насмешливые взгляды, не считая ненавидящего свою избранницу жениха. Предчувствие страшной подставы по мошеннической тактике. Но какая в том выгода — обрекать кого-то на общество Таси?

Церемониймейстер нетерпеливо потряс перед лицом будущей жены Квакина священный документ. Наступая на подол, она попятилась. Задыхаясь от ярости и узкого корсета, выкрикнула:

— Да пошли вы!

Абсолютную тишину раздробил грохот её каблуков по каменному полу.

— Стой, дура!

Определить, кому принадлежала реплика, во сне не получилось. Зато угроза вынудила перейти на бег. Невеста ломанулась прочь из опустевшей школы. Подобно Диснеевской принцессе, кинематографично придерживала пышную юбку. Не упала лишь потому, что подсознание подводило её к главному. Оно настигло во дворе, стоило только задержаться на последней ступеньке крыльце. Обескураживающе жестокая истина — никто не бросился в погоню. В действительности Тася никому не нужна. Даже мошенникам.

Всего лишь сон, с которого началось её чёрное утро. Самый тёмный час перед рассветом, а будильник прозвенел на пару часов раньше. Повезло с соседкой: если не ночует у парня, то спит, как убитая. Тася смахнула кружок на экране мобильного, чтоб умолк. Протёрла сухие глаза. Полежала минутку, другую, а спасительный сон не пришёл.