Элиас выпрямился, когда миссис Дарлинг взглянула на него.

– Не мешкай, племянник. Иди одевайся к ужину. – Она направилась в сторону гостиной, выкрикивая приказы всем, кто попадался под руку. – Прекрати музыку, Китти. Я не могу думать. Где мистер Дарлинг? Кто-нибудь видел моих мальчиков? Найдите Себастьяна и скажите ему, чтобы он умылся. Фитц, ты оставил свои игрушки в прихожей.

Миссис Дарлинг хотела как лучше. Она обожала свою семью, а еще больше свою роль жены и матери. Элиас понимал ее достаточно, чтобы держаться на расстоянии. Он знал, что тетя заботится о нем, ведь она приглашала его на светские вечера и заставляла заниматься искусством. Тем не менее он понял, что замужним женщинам необходимо пространство для воспитания детей, а иногда и мужа.

– Я найду Себастьяна, – крикнул Элиас. Он поднялся по арочной лестнице и направился в спальню кузена. Поместье, хотя и было меньше Уиндермир-Холла, содержало десятки узких коридоров. После нескольких недель блужданий Элиас наконец освоил лабиринт.

Он прошел мимо кабинета, который ему предоставил мистер Дарлинг. В комнате были полки, заставленные книгами, в основном трудами по истории и художественной литературой, которые Дарлинги давно не читали. Элиас дорожил этим местом. Благодаря ему Кадвалладер больше походил на дом, а не на интернат или тюрьму.

Лорд Уэлби по-прежнему не писал. Каждый день Элиас проверял почту. Он находил послания от миссис Кейперс, посылку с хлебцами от Анны, но ничего от лорда.

Должно быть, отец забыл о нем.

Волна эмоций хлынула откуда-то из глубины, и Элиас задохнулся. Он прижался к стене и тяжело дышал. Отсутствие внимания со стороны отца не должно было его беспокоить, ведь он всегда знал только дистанцию и суровое одобрение. Иметь, а потом потерять – это повод для переживаний, но у него никогда ничего не было, поэтому он не мог ничего потерять. Тем не менее он чувствовал потерю. Глубокую потерю.

Утрату, от которой на глаза навернулись слезы.

Такая реакция казалась излишне драматичной, не соответствующей кодексу джентльменского поведения. Он должен считать себя счастливчиком. Другие дети, даже некоторые мальчики в Итоне, росли с жестокими отцами. Они страдали больше, чем просто от отсутствия переписки.

Элиас вздохнул. Он прислонился головой к стене, и в глубине его сознания зажглось воспоминание.

Джозефина де Клэр.

Он постоянно думал о ней, как будто ее поцелуй изменил направление его мыслей. Конечно, он не осмеливался говорить об этой привязанности. Он и сам плохо понимал ее причины. Это какая-то нелепость. Детская реакция. Полюбить за то, что на тебя просто обратили внимание.

Но эта девушка олицетворяла надежду, все еще живую в Элиасе, что однажды люди посмотрят на него и не увидит бастарда. Они не прогонят его прочь и не станут угрожать лишением наследства.

Элиасу нужно было сохранить надежду любой ценой, поэтому он цеплялся за воспоминания – тот сон у костра, где его поцеловала девушка в платье со шмелями. И все же более полугода спустя она была книгой, которую он не мог дочитать до конца.

Дарлинги ценили традиции так же, как и послеобеденный чай. Каждый вечер перед ужином они собирались в гостиной, чтобы обсудить события дня. Мистер и миссис Дарлинг играли в шахматы. Фитц возился с собакой. Мисс Карел осматривала картины маслом и книжные шкафы, а Китти шила.

Рутина наскучила Себастьяну, но Элиасу нравилась обыденность. Ему нравилось ютиться у камина и слушать смех своих кузенов. Он улыбался, когда Фитц уговаривал его сыграть в шарады.

Несмотря на свою тоску по Уиндермир-Холлу, Элиас нашел покой в Кадвалладере. Он больше не был мальчиком, заглядывающим в дверную щель, а скорее желанным гостем.

А быть желанным гостем казалось чем-то новым.

Себастьян попыхивал потухшей трубкой.

– У Китти есть талант организовывать званые обеды. Однако ей не хватает харизмы, необходимой для поддержания интереса гостей.

Его отец запретил табак в поместье, что вызвало недовольство среди слуг и Себастьяна. Почему он должен вести себя как взрослый, если его родители отказались предоставить ему свободу?

– Я полагаю, что ты считаешь себя душой компании. – Элиас потер руки над очагом. Он дрожал от сырости поместья – этот холод не мог победить никакой огонь.

– Ну конечно. Что за вечеринка без Себастьяна Дарлинга?

– Ты очень себе льстишь. – Элиас расстегнул верхнюю пуговицу и отогнул воротник. Он попросил Фитца помочь ему завязать шейный платок, что было ошибкой – тот чуть не задушил его от старания.

Себастьян взял с камина бутылку портвейна.

– Не хочешь выпить?

– Я не люблю спиртные напитки, – сказал Элиас.

– То же самое, но я делаю это просто назло. – Себастьян налил янтарную жидкость в стакан и выпил, при каждом глотке можно было видеть, как двигается его кадык. Себастьян посмотрел на дверь, словно ожидая чьего-то прихода. Он нервничал? Элиас редко видел своего кузена встревоженным, а тем более расстроенным. Эмоции не соответствовали показному образу жизни Себастьяна. Совсем наоборот – все чувства заглушались фальшивыми улыбками и бравадой.

– Гости присоединятся к нам? – спросил Элиас. Он уже обедал с бесчисленным количеством незнакомцев, поскольку Дарлинги принимали гостей со всей Англии. Они устраивали балы, официальные ужины и охоту. Такие мероприятия заставляли Элиаса демонстрировать свою образованность. Он говорил о политике и крикете, о своей учебе в Итоне. Конечно, все разговоры в конечном итоге сводились к его рождению и удаче.

Джентльмены хотели знать, почему лорд Уэлби назвал своим наследником бастарда.

– Эти двое, – шепнул Себастьян, кивнув головой, – кажется, загостились.

В парадную дверь постучали, затем раздался звук шагов. Как по команде, Дарлинги выстроились в ряд. Китти и Фитц стояли наготове. Миссис Дарлинг шипела, отдавая приказы мисс Карел, которая, словно гонец со срочной вестью с поля боя, помчалась в столовую.

Элиас научился терпимо относиться к семейным истерикам, но этот случай казался другим. Он почувствовал напряжение, от которого у него волосы встали дыбом. Кто приехал погостить в Кадвалладер? Если визит был значимым, почему Себастьян не обратил внимания на ажиотаж и налил себе еще выпить?