Вместо нее ответила вдова де Клэр.

– Вовсе нет! Мы живем в нашем коттедже в Морпете, который превосходит старый городской дом. Кроме того, Джозефина предпочитает сельскую местность.

– Правда? Почему? – Себастьян воткнул нож в столешницу. Он уперся локтями по обе стороны своей тарелки, макая рукава в картофельный пудинг. Либо портвейн ударил ему в голову, либо он был намерен распугать гостей.

– Потому что это жутко и вызывающе. – Джозефина произнесла ответ четко и без запинки. Она изобразила улыбку, которая показалась скорее злобной, чем искренней. Неужели Себастьян обидел ее? Чем еще можно объяснить внезапную перемену ее настроения?

– Боже милостивый, Себастьян, – вздохнула миссис Дарлинг. – Не забывай о своих манерах.

– Да, Себастьян. Не веди себя как свинья. – Фитц хихикнул. Он ерзал на стуле рядом с мисс Карел и бросал горох на тарелку Китти.

– Пожалуйста, не превращайте ужин в соревнования по меткости, господин Фитц, – со стоном сказал дворецкий. Он конфисковал у мальчика овощи и заменил их куском хлеба, который не способен причинить большого урона накрытому столу.

Камердинер поспешил подать второе блюдо с соленьями и сладостями. Он балансировал подносами на двух руках, наливал вино и осторожными шагами обходил дворецкого.

– Я хочу назад свой горох, – крикнул Фитц.

– Когда свиньи научатся летать, – сказал камердинер. Он дернул мальчика за воротник, заставляя его замереть. Мистер Дарлинг одобрительно кивнул.

Элиас наклонился к Джозефине, его сердце бешено забилось, когда она встретила его взгляд.

– Для вас здесь будет еще множество представлений, – прошептал он. – Ни один вечер не проходит без развлечений. Поверьте мне на слово. Без истерик Себастьяна и гороховых боев Фитца ужины показались бы довольно скучными.

– Хорошо. Мне нравятся театральные представления, – кивнула Джозефина. Она подняла вилку и отправила в рот квадратик сыра. Но выражение ее лица оставалось унылым.

– Это место выглядит мрачным, но на самом деле это не так. Просто помните о призраке наверху. Он побаивается девушек, которые любят шутки, – сказал Элиас в надежде заставить Джозефину улыбнуться. Возможно, ее пребывание в Кадвалладере даст ему возможность начать ухаживания. Он обладал богатством и добрым именем. Конечно, Джозефину не будет волновать его незаконное происхождение.

– Мы с сожалением узнали о вашей потере, – сказал мистер Дарлинг, нарезая баранину и поливая ее подливкой. – Примите наши глубочайшие соболезнования.

– Спасибо. Болезнь моего покойного мужа была шоком, но ваша доброта по отношению ко мне и мисс де Клэр была более чем щедрой. – Вдова де Клэр вытерла рот салфеткой. – Пожалуйста, давайте не будем говорить о прошлом. Мы должны праздновать. Правда, Джозефина?

– Праздновать. Да, – сказала Джозефина, ее нижняя губа дрожала. Она потянулась за чайником. Ее локоть задел суповую миску и опрокинул ее в сторону, вылив сливки на скатерть. – О, простите. Я не знаю, что со мной…

– Это не проблема. Мы тут часто устраиваем беспорядок. – Элиас прижал свою салфетку к пролитым сливкам. Он наполнил чашку Джозефины чаем, и его охватил трепет, когда ее рот растянулся в нежной улыбке. Улыбка, которая вернула свет в ее глаза.

Улыбка, предназначенная только для него.

– Рядом с вами надежный компаньон, – сказал Элиас. Он должен был понять. Джозефина потеряла отца. Была ли эта трагедия причиной ее визита в Кадвалладер?

Он боролся с желанием обнять ее, ведь никто не обнимал его, когда умерла его мать. Никто не заключил его в свои объятия и не осушил его слезы. Он пережил одиночество и плохо восстанавливался, так долго и мучительно срастаются кости после перелома. Может быть, смогут перенести боль вместе. Может быть, его сломанные части подошли бы к ее сломанным частям, и каким-то образом, вопреки всему, они сделали бы друг одним целым.

– Налейте шампанского, – сказал мистер Дарлинг дворецкому.

– Что за повод для праздника? – Элиас положил ложку белого супа – сливочного бульона, утоляющего голод вкусом телятины и миндаля.

– Себастьян не сказал тебе? – Миссис Дарлинг нахмурила брови, возможно потрясенная сдержанностью сына. – Он помолвлен с мисс де Клэр.

– Помолвлен? – Элиас подавился этим словом.

– Обручен, – сказала вдова де Клэр. – Я не могла и надеяться на лучшую пару.

– Мы заключили соглашение несколько месяцев назад. – Мистер Дарлинг поднял бокал и произнес: – За Себастьяна и Джозефину – пусть вы обретете счастье вместе.

Звон бокалов разрушил надежду, которая до этого жила в Элиасе. Он заерзал в своем кресле и посмотрел на Джозефину. Нет, она не могла выйти замуж за Себастьяна. Почему она должна была согласиться на брак? Она презирала его. А что насчет настроения Себастьяна? Он не любил ее. На самом деле помолвка объясняла его ворчание на берегу ручья.

Элиас захрипел. Он облокотился на стол. Пока он пытался осознать правду, внутри него что-то рушилось, словно он построил карточный домик – храм мечты – и тот с грохотом рухнул.

Разве Джозефина не должна была мечтать о большем, чем Себастьян и Кадвалладер? Это была прекрасная перспектива. Девушка могла познать весь мир. Конечно, в этом и заключалась «прелесть» потенциала – он мог принести пользу, но мог никак не реализоваться и продолжать пылиться без дела.

– Расскажите мне о призраке наверху, – со вздохом сказала Джозефина, покрасневшая до самых ушей. Она посмотрела на Элиаса, как бы отвлекаясь от разговора мистера Дарлинга и вдовы.

– Вы уверены? Это жуткая история… которую я придумал специально для вас, – сказал Элиас. Он старался не смотреть на Джозефину, потому что свет свечей расплывался вокруг ее лица, как ореол.

От одного ее вида у него щемило в груди.

– Поделись своей страшной сказкой, Мешкоголовый. Я хочу испугаться. – Она скрестила руки и жестом велела ему начать рассказ.

Элиасу нужно было подавить все романтические чувства. Он знал, что так будет лучше. Он поклялся никогда не желать недостижимого. Тем не менее чувствовал привязанность к Джозефине, и его рассудок терял связь с реальностью.

Он как будто спрятал все эмоции в самый дальний угол своего сознания, но забыл повесить на дверь темницы замок.

После ужина все удалились в гостиную. Мистер и миссис Дарлинг развлекали вдову де Клэр, пока их младшие дети играли в домино. Себастьян удалился в свои покои, оставив Джозефину сидеть у книжного шкафа с третьей чашкой чая.

Элиас притворялся, что читает роман. Он не должен больше увлекаться. Если уж на то пошло, он должен избегать Джозефины, пока его чувства не ослабнут. Между ними ничего не может быть. Он был бы глупцом, если бы мечтал об обратном. И все же вид ее одинокой фигуры скрутил его желудок в узел.

Он взял с приставного столика салфетку и подошел к ней.