живота. Он тлеет постепенно, и демон делает все, чтобы это чувство лишь усиливалось. Господи, что он творит…

В эту секунду Алихан очень близко. Одним движением он вклинивается между моих ног, разводя их коленом. Я тут же ощущаю голым бедром жар его кожи. Он выше меня, и теперь я вижу вблизи его голый торс. Это выше моих сил. Невозможно.

– Я боюсь, боюсь тебя, не надо, Алихан! Прошу.

Кажется, эта пытка не закончиться никогда, но в какой-то миг Алихан расщепляет свою руку, от чего я кулем падаю вниз. Прямо к его ногам.

– Ты еще очень молода и нетронута, поэтому я не буду сейчас силой брать тебя, Саназ. Я хочу, чтобы ты отдалась мне. Добровольно.

Я дам тебе время подумать и смириться, но только до завтра. Сегодня же ты посмела отказать мне, поэтому смотри, к чему приводит твоя глупая строптивость.

Мои слезы капают на пол когда я вижу, как разъяренный демон выходит из шатра, и уже через минуту приволакивает в него одну из рабынь. Я видела ее раньше, она не намного старше меня.

С замиранием смотрю, как прямо предо мной Алихан одним махом срывает одежду с этой рабыни. Он укладывает несчастную на стол, силой ее ноги разводя, и начинает вторгаться в ее тело. Быстро и дико, точно как дикий зверь, вовсе не человек.

Я вижу, как сильно перекатываются мышцы его спины и ягодиц от откровенных движений под бронзовой кожей, и даже пошевелиться не могу. Почему-то мне больно видеть это, но объяснить причину этой боли я не могу даже сама себе.

Алихан терзает тело рабыни, от чего она истошно орет, однако я не слышу ни капли мольбы в ее голосе. Нет, это стоны наслаждения, откровенные и громкие, бесстыдные.

От шока я только и могу, что схватить свою накидку, и выползти из шатра, роняя слезы. Из него все еще доносятся похабные стоны этой рабыни под своим хозяином, которые, кажется, длятся бесконечно, но нет. Вскоре стоны почему-то сменяются диким криком, и я с ужасом слышу отвратительный громкий хруст. Я уже знаю, что так хрустят сломанные кости. И на этот раз это были ее кости.

Замираю от одного только понимания, что только что демон убил ее. Просто растерзал, как мясо за то, что я отказала ему.

Алихан выполнил свое обещание, и теперь каждый мой отказ ему будет сопровождаться убийством невиновной.

В том, что у этого монстра нет души, я больше даже не сомневаюсь. Человеческая жизнь ничто для него. Не важнее, чем жалкая пролетающая мошка над ухом.

Я захлебываюсь слезами и бегу к ближайшему камню, чтобы отдать ему невероятную боль, которую сейчас испытываю. Алихан не тронул меня сегодня, взамен забрав чью-то невинную жизнь, и теперь так будет каждый раз.

Он делает это специально, чтобы я чувствовала угрызение совести за то, что стала виновницей чей-то смерти.

Слезы катятся по щекам. Почему он такой? Неужели в нем нет ни капли человечности? Нет. Он не знает, что это такое. У этого воина камень вместо сердца и чернота вместо души.

Кажется, я засыпаю прямо так, обняв ближайший холодный булыжник, и рыдая от понимания, что уже завтра жестокий демон Тегерана снова позовет меня к себе, и отказать я ему больше просто не смогу.

Глава 12

Нас поднимают еще до рассвета, хотя мне кажется, что я вообще не спала. От пережитого вчерашнего ужаса до последнего не могла уснуть, а после просто провалилась в черноту. Я видела, как дикие псы пожирают тело той несчастной девушки, которую слуги вынесли из шатра Алихана. Наверняка, они выкидывали ее прямо у меня на глазах специально, чтобы я еще раз ощутила дикое чувство вины за то, что косвенно стала причиной этой гибели, просто разозлив своего хозяина.

Я не знаю, как далеко еще будет лежать наш путь, но от перешептывающихся рабов слышу, что мы уже близко до Таара, а значит, совсем скоро я увижу город мертвых. Не  могу представить, что там будет. Кажется, все самое страшное я уже видела, и хуже быть просто не может.

Мы проходим несколько лесов, после чего забираемся в какую-то болотистую местность, где буквально дымятся черные ручьи и пузырятся так сильно, словно их кто-то кипятит.

Я стараюсь идти максимально далеко от края мягкой земли, так как теперь каждый неосторожный шаг может закончиться для меня попаданием в эту адскую трясину.

Несколько рабов и даже один слуга уже попали в болото, но орда ни на секунду не замедлила своего шага, чтобы их спасти. Все просто продолжили двигаться вперед, словно ничего не произошло.

Я замечаю, что Алихан очень спешит, вот только не знаю, зачем он так торопится поскорее добраться до Таара. Все что я могу сейчас –  еще более осторожно ступать по рыхлой земле, контролируя каждый свой шаг.

Мы уже почти проходим эту жуткую местность, когда моя нога резко оступается с камня и проваливается в трясину по щиколотку. Все происходит так быстро, что я даже сориентироваться не успеваю. От страха тут же громко вскрикиваю, и хватаюсь руками за все, что только можно. Сердце неистово колотиться в груди от одного только понимания, что я могу остаться в этом болоте. Навсегда застрять в нем и захлебнуться этой черной водой.

В этот момент я так напугана, что даже не замечаю, как моя ладонь крепко смыкается на каком-то колючем растении, внешне похожем на обычный крыжовник из сада, но имеющим черные матовые ягоды.

С невероятным трудом, не отпуская это растение, я тянусь за него как за последнюю соломинку, все же выбираясь из трясины. Только разомкнув руку вижу, как сильно укололась об острые шипы.  Проклятье! До чего же больно.

На моей ладони тут же проступает несколько капель алой крови, которые  капают прямо на землю. Ничего, это все лишь просто царапина. Зато я выбралась из трясины, ведь иначе ни одна душа бы мне тут не помогла спастись.

После того случая в шатре все рабы не то что не говорят со мной, а даже не смотрят в мою сторону. Я всерьез уже боюсь, чтобы кто-нибудь из них просто не подошел, и не толкнул меня в эту черную трясину от злости.

Я чувствую себя здесь белой вороной, которой, по сути, и являюсь. Все презирают меня, считая, что я осталась живой зря после побега. Лишь маленький Тай не поменял ко мне своего отношения. Он