Спохватился и Стас.

– Ты очень красивая, и я рад, что на тебе женился! – торжественно заявил, решив смягчить свое предыдущее не слишком вежливое высказывание.

– Спасибо! – Полина не стала говорить, что рада замужеству, разрушая его ожидания.

Подъехали к его дому. Здесь для нее все было даже не чужое, а чуждое. Вокруг элитной многоэтажки стоял кованый забор в три метра высотой, охранник в камуфляжной форме дежурил у въезда, бесконечные металлические двери, пластиковые проходилки – это все напрягало, как в тюрьме.

Стас въехал в подземный гараж, остановил машину возле лифта. Полина вышла, пошла вперед. Он велел:

– Стой здесь! Никуда не уходи! Сейчас поставлю машину на стоянку и возьму тебя на руки.

Полина осмотрела пол. Вроде чисто. Сказала ему, и он со смешком напомнил:

– Невесту полагается заносить в дом на руках. Забыла?

Полина не помнила о таком обычае. Но она ни на одной свадьбе не провожала молодых до дома. Все заканчивалось в кафе или ресторане, у кого как. Возможно, что женихи и впрямь заносили невест в дом на руках.

Стас вернулся через пару минут. Подхватил ее на руки, вызвал лифт с помощью карты доступа, поднялся на свой этаж, открыл двери.

Полина молча удивлялась – по сути, он держал ее одной рукой. Правда, для безопасности она ухватилась за его шею, но все равно он был удивительно силен. Она подумала о бесшабашном Игоре. Для чего ему понадобилась авантюра с ее похищением? Братца хотел позлить, или в самом деле на что-то надеялся?

Стас занес ее в спальню, скинув по дороге шубу на пол, хотел положить на кровать. Полина воспротивилась:

– Дай снять платье!

Он поставил ее на пол и пробормотал:

– Сам сниму! Это до чертиков заводит!

Она поморщилась. До чего же они разные! От его высказываний ее просто коробит. Но промолчала. К чему портить первую брачную ночь тупыми нотациями? Для нее всегда было проще промолчать. Единственный раз, когда она не смолчала, был уход Толика. Она до сих пор жалеет о сказанных ею поспешных словах о любви. Зачем она это сделала? Анатолия это не остановило, а она все еще чувствует себя униженной и попросту оплеванной.

Соблазнительно повернулась к мужу спиной, позволяя расстегнуть молнию. Стас медленно потянул застежку вниз, нежно целуя оголяющуюся кожу. Это было приятно. Когда платье пышным облаком упало на пол, восхищенно присвистнул.

– Ух ты! Класс! – провел руками по корсету, опускаясь все ниже.

Полине было не по себе.

– Ты что, волнуешься? – проявил он неожиданную проницательность. Она кивнула. Он внезапно тихо признался: – Я, черт возьми, тоже! – и растянул губы в кривоватой усмешке. – Никогда за собой такого не замечал. Но с тобой я постоянно боюсь сделать что-нибудь не так.

– Ты меня боишься? – лукаво спросила она его, проведя пальчиком по его подбородку. – Хм, а у тебя щетина!

Стас обреченно вздохнул.

– Что, бриться идти?

– Желательно. Если не хочешь, чтоб у меня кожа покраснела и чесалась.

Он поднял глаза к небу.

– Сил нет никаких, правда!

– Тогда без поцелуев, и щетиной меня не колоть!

Он вздохнул и нехотя поплелся в ванную, строго указав:

– Без меня не раздевайся! Лучше так и стой!

Полина удивленно посмотрела ему вслед. Она не ожидала такого послушания. Подняла платье, убрала в гардеробную. Оно заняло почти все свободное место в отделении с вешалками.

Едва закрыла дверцу, вернулся Стас.

– Ты так быстро?

– Можешь проконтролировать! – и он поднес ее руку к своей щеке.

Она и в самом деле оказалась гладко выбритой. Перевернув ее ладонь, он поцеловал тоненькую вену на запястье и довольно объявил:

– Что ж, приступим к самой приятной части супружеской жизни. А именно, ты будешь отдавать мне супружеский долг! У тебя его слишком много за эту неделю накопилось.

Утром Полина проснулась рано. Чувствовала она себя усталой. Стас не давал сомкнуть глаз почти до утра, но спать больше не хотелось. Хорошо бы позвонить маме и спросить как дела, после операции она с ней еще не говорила, но в Германии еще ночь, в такое время с мамами не разговаривают.

Она прошла на кухню, надеясь что-нибудь перекусить, голодный желудок неблагозвучно требовал еды, на свадьбе было как-то не до стоящих перед ними деликатесов. Открыла холодильник, и ее порадовала первозданная чистота. Но он был не только чист, он был совершенно пуст! Прошлась по полкам всех кухонных шкафов с тем же результатом.

Все шкафы были пусты! То есть в них не было продуктов! Никаких! Только посуда и столовые приборы.

Она посмотрела на стерильно чистую плиту симпатичного кремового цвета и поняла, что на ней никто и никогда не готовил. Интересно, а где Стас ел? В кафе? Или к родителям ездил?

Попыталась припомнить, есть ли поблизости продуктовые магазины, и не смогла. Адрес Стаса она тоже не знала. Пришлось спрашивать у гугла. После нескольких вопросов «гугл, где я?» выяснила адрес. Потом узнала, где ближайший продуктовый магазин. Оказалось, в соседнем доме есть «Перекресток».

Одевшись, отправилась за продуктами. Купила все, что может понадобиться для кормления голодного мужчины, вернулась в дом. Обеспокоенный Стас стоял в одних трусах в коридоре и набирал номер ее телефона.

– Куда ты пропала? – его свирепый вопль заставил ее поморщиться.

– Выполняю свои должностные обязанности, мой дорогой! – ответила, не скрывая сарказма. – Кто-то ведь должен тебя кормить. Кстати, ты что, на кухне вовсе не бываешь?

Он положил ладонь на грудь, успокаивая трепыхавшееся сердце.

– А давай ты меня больше так пугать не будешь, а? Это что, нормально? Вот послушай, как бьется сердце!

Он взял ее руку, положил себе на грудь. Под ее пальцами его сердце и впрямь билось часто и сильно, как после быстрого бега.

Полина поспешила его успокоить:

– Ты напрасно переживал. Сбежать я все равно бы не смогла. Все мои документы здесь. – Он потянулся за успокоением к ее губам, но она поспешно отстранилась. – Извини, но мне нужно приготовить поесть.

Стас не понял ее самопожертвования.

– Зачем столько забот? Можно заказать из ресторана. В одноразовой посуде. Потом даже мыть не надо.

– Ты так и питаешься? – Полина демонстративно ужаснулась.

– Ну да. А ты против?

Она не стала лезть в бутылку, доказывая очевидное.

– Иногда можно, – дипломатично рассудила. – Но я предпочитаю домашнюю пищу. Она и вкуснее, и полезней.

– Ну, не знаю. Мама когда готовила, мне не нравилось. Все такое пресное, невкусное. Кашки да супы. Котлетки паровые. Нет уж, предпочитаю общепит.