Ну а где охрана — там и обратное, нападение. Да, Денис Миртов вполне подходил на роль организатора покушения. Если окажется, что это именно он бил ножом Юпитера, его судьба уже предрешена.

— Его задержали?

— Нет, — мрачно ответил следователь. — Поэтому я тебе и звоню.

— А я думал, по старой дружбе!

— Нет у нас с тобой старой дружбы, сам знаешь. И я никогда не поощрял участие в расследованиях посторонних. Хочешь ловить преступников — возвращайся в полицию, точка.

— Да уж, у вас же монополия, — усмехнулся Леон. — Но вот ты все равно звонишь мне. Почему?

— Потому что я вижу, что это дело кто-то пытается закрыть. У нас есть все основания для задержания Миртова, мы уже готовы были это сделать, и тут поступил приказ: оставить его в покое, не искать и вообще не трогать. Оставить в покое, Леон! Нашего главного и единственного подозреваемого! Ты понимаешь, что это значит?

— Что он не подозреваемый, он сто процентов стоит за этим.

— Сто или не сто — не знаю, но он точно связан со случившимся. А наверху делают вид, что его вообще не существует! Короче, мне полагается оставить его в покое, и я оставляю. Тебе же я звоню, чтобы поделиться негодованием — и больше ничего.

— Это я понял… Спасибо.

Вряд ли улики против Дениса Миртова изначально были такими уж серьезными. Но вот это покровительство, попытка укрыть его… медвежья услуга! Такой шум не поднимают, когда человеку нечего бояться. Скорее всего, Миртов не просто виновен, он по какой-то причине не сможет это скрыть. Хотя странно, конечно, обычно военные неплохо справляются с допросами.

Вопрос в том, кто его прикрывает, и тут может быть три варианта.

Первый — это военные. Если Миртов в свое время отличился и у него остались серьезные друзья, они могут помочь ему по старой памяти. Для них не так важно, что он пытался кого-то убить и убил, они там сентиментальностью не отличаются.

Второй — его прикрывает заказчик преступления. Миртов пригрозил, что сдаст его, если попадется, и вот этот тип закрутился. Возможности его влияния на полицию поражают, но от того, кто решился напасть на Юпитера, меньшего ждать и не приходится.

Третий вариант — сам Юпитер. И вот это как раз плохо. Он не пытается спасти Дениса Миртова, он просто считает, что закон будет недостаточно суров. Судя по тому, что этот урод сделал с Яриком, у него свои представления о справедливости и наказании.

— Ну что? — полюбопытствовал Ярик, когда разговор был завершен. — Есть у нас что-то?

— Есть, и это важно. Но прямо сейчас я этим заняться не могу. — Леон посмотрел на часы. У меня через сорок минут встреча с Анной.

— Так давай я займусь!

— Займешься, но строго по моим указаниям, как и обещал.

Ярик возмущенно фыркнул, но спорить не стал. Видимо, искалеченная рука кое-чему его научила.

— И какие же будут указания?

— Ты сидишь в офисе и ждешь моего возвращения. Не высовываешься, не прешься самостоятельно спасать мир, не открываешь дверь посторонним.

— Совсем как мама учила. Я просто сижу и ничего не делаю?

— Нет, сделать как раз придется. Я хочу, чтобы ты нашел мне всю информацию о Денисе Миртове. Кто какой, чем жил раньше, где обосновался, что у него за семья — все. Поговорим с ним, когда я вернусь. Точнее, я поговорю, а ты поедешь со мной, если захочешь, и если…

— Если что? — поторопил его Ярик.

— Если к этому моменту он еще будет жив.

* * *

Он никогда раньше такого не делал, да и сейчас не следовало бы. Но по-другому почему-то не получалось.

Обычно Дмитрий не лез в расследования. Он делал для восстановления справедливости все, что мог, как судмедэксперт. Но когда доходило до бесед со свидетелями или поиска подозреваемых… Нет, он так не умел, у Леона, при всех его недостатках, получалось куда лучше. Да и у этой сумасшедшей тоже! Они умели найти с людьми общий язык, а Дмитрий, оказавшись на чужом поле, обычно терялся и не чувствовал никакой уверенности.

Так что поначалу он был уверен, что и тут не полезет на рожон. Но это дело не отпускало его… Стоило ему закрыть глаза, как ему снова мерещились тела из парка. Дело было не в самой смерти, Дмитрий за свою карьеру видел не одну сотню трупов. Дело было… в неправильности, что ли. С этими людьми поступили чудовищно, как со скотом, использовали их, а потом закопали без могил, как мусор.

Мысль о том, что подонок, устроивший это, может остаться безнаказанным, злила его. Дмитрию казалось, что следователи занимаются не тем и не так. Даже Леон и Анна возились непонятно с чем, хотя он пытался указать им, что нужно делать!

— Мы как-нибудь сами разберемся, — только и ответил ему брат.

— Но вот же свидетельница есть, настоящая, важная!

— Не такая важная, как тебе кажется.

— Почему нельзя с ней поговорить? — настаивал Дмитрий.

— Потом поговорим, когда станет точно ясно, что ее показания важны.

— Чем раньше, чем лучше!

— Слушай, чего ты завелся? Если тебе так хочется, иди и поговори!

Вот с чего все началось. Тогда это были просто слова, которые Дмитрий и всерьез-то не воспринял. Но они не отпускали его, крутились в памяти, как комар, от которого просто не отмахнуться. Действительно, а почему бы не попробовать самому? Хотя бы в этот раз — потому что так нужно.

Он не выдержал, рассказал обо всем жене, и она поддержала его. Мила только уточнила:

— Это не опасно?

— Нет.

— И следствию не навредит?

— Нет, не думаю.

— Тогда езжай и поговори с этой женщиной. Возможно, это действительно важно. А если нет… Тебе, по крайней мере, станет спокойней.

Они с Милой могли ссориться сколько угодно и не понимать друг друга. Однако она всегда знала, что по-настоящему важно. Дмитрий до сих пор не мог поверить, что он чуть не потерял ее по глупости!

Рассказать ту же правду Лидии он не мог. Ему и с Милой говорить не следовало: все материалы по этому делу оставались секретными. Но в Миле он не сомневался, она его не выдаст. А Лидия, если узнает, тут же в интернет взволнованный пост настрочит!

Поэтому она узнала лишь о том, что сегодня прогулки с ней и сыном не будет. Раскричалась, конечно, но иначе и быть не могло. Если бы она вдруг приняла такую новость тихо и смиренно, значит, она в заложниках у террористов — или ее заменили на клона. Но Лидия осталась верна себе, она вопила, что никогда больше не подпустит его к сыну, раз он такой хреновый отец. Раньше эта угроза пугала, теперь — нет. Дмитрий знал, что через пару дней она успокоится и сама позвонит. Даже к лучшему, что она и малыш останутся в стороне от этой грязи.

Теперь, когда все формальности были улажены, можно было приниматься за дело.