А Дилан начинал думать, что во всем, касающемся жизни самой Паолы, ей отказано в настоящем чутье и интуиции.

Как можно было постоянно оказываться правой в отношении других людей и все время попадать впросак в отношении себя?

Сегодняшний эпизод с владельцем «макларена» и текстильной компании заставил Дилана потерять голову от бешенства. Он и не ожидал от себя, что способен на такие сильные эмоции.

Он даже нагрубил Паоле. Наверняка она была в недоумении относительно его поведения. Гадала, что нашло на такого выдержанного и уравновешенного Дилана.

Паола, конечно, тоже хороша. Вздумала врать про несуществующую работу. И у кого? У него же, у Дилана.

Дилана возмущало даже не то, что ему пришлось подыграть Паоле перед Брауном. Просто он помнил, что, когда предложил Паоле пройти стажировку в его компании, она наотрез отказалась.

А чтобы произвести впечатление на совладельца «Морской звезды», вспомнила об этом предложении и принялась сочинять на ходу.

Неужели ей так хочется замуж?

Наверное, она сама не знает, чего хочет!

И не подозревает, что самый лучший ее кандидат постоянно находится рядом с ней.

Дилана переполняло столько противоречивых чувств и эмоций…

Восхищение Паолой, которой, несомненно, шло ее новое синее платье.

Ревность к Брауну. Он определенно положил глаз на Паолу. Иначе он не стал бы проводить столько времени с двумя девушками, пусть и красивыми, но ничем не могущими поспособствовать его бизнесу. А ведь презентация для таких людей, как он, — это прежде всего работа. Важное дело.

Раздражение, когда на него вешалась эта тупая как пробка Синтия.

Впрочем, к Синтии он, возможно, несправедлив. И в трезвом виде она окажется более здравомыслящей и адекватной девушкой.

Дилан надеялся, что ему не представится случай это проверять.

Злость на Паолу, когда она принялась врать. Но он должен был признать, что делала она это вдохновенно. В артистизме ей не откажешь. И в смелости. Не сконфузилась, не замяла разговор, не вжалась в угол. Начала вешать на уши Брауну отборную лапшу.

Только вот теперь Дилан и сам не понимал, как же это его угораздило заставить Паолу идти к нему работать.

А пути назад нет. Он хозяин своему слову. Перестанет быть хозяином — и Паола первая потеряет к нему уважение.

Не сразу, постепенно.

Сначала ощутит легкий, едва заметный укол разочарования. Потом поймет, что Дилан проявил слабость. Начнет пользоваться ситуацией. Этого допускать нельзя.

Дилан и так уже ясно видел, что отношения между ним и Паолой усложнились.

На фуршете они ругались совсем не как друзья. Скорее как пара. Хоть Паола наверняка и не осознавала этого.

Тут уже начали действовать какие-то другие законы отношений, с которыми ни он, ни Паола не могли ничего поделать. Дилан бы и не захотел, а Паола пока не понимает, в чем дело.

Дилан видел также и то, что он начинает предъявлять ей претензии. Не может сдержаться, не может ничего с собой поделать.

Он, конечно, сам виноват. Столько лет молчал, столько лет не давал понять ей, что чувствует к ней нечто большее, чем дружбу. А теперь будет попрекать ее тем, о чем она не имеет ни малейшего понятия.

Наверняка Паола не поняла, что он ревнует. Что ревнует к незнакомому Стюарту, к Эрнесту Брауну. Откуда ей понять? Она не может распознать проявления ревности Дилана, так как никогда не сталкивалась с ней раньше. Она будет думать, что он агрессивен, что груб, что, наверное, переутомился и ему нужен отдых. Словом, все, что угодно, кроме настоящей причины.

Может, хоть Бекки откроет Паоле глаза? Подруги обычно бывают зорче самого объекта поклонения. Хотя бы в силу того, что они видят все со стороны. Но Паола в силу своего упрямства, твердолобости и легкомыслия может запросто отмахнуться от предположений Бекки.

Да, подобного Паола раньше никогда не видела от Дилана. И, как он подозревал, дальше ситуация будет только усугубляться. Он почти уже сорвался, еще немного — и он будет не в состоянии себя контролировать. Сорвавшись, он разрушит то, что осталось от их дружбы. А удастся ли построить что-то новое на этих обломках, Дилан не знал. Не знал он также, насколько готов рисковать… и стоит ли.

Нужно попытаться собрать остатки сил, мудрости, а главное, терпения. Надо постараться держать себя в руках.

Вот только, ради всего святого, что ему делать с Паолой, когда она появится у него в офисе?

По телефону Паола получила от Дилана все необходимые инструкции.

В назначенный день и время Паола в отглаженной светлой блузке и строгой коричневой юбке явилась в офис «Уордхолл».

Поскольку Она старалась делать все так, чтобы Дилан ни к чему не смог придраться, она приехала даже раньше.

Ни управляющего, ни Дилана еще не было на месте.

Секретарша предложила Паоле чай, кофе, воду. Но Паола от всего отказалась, уселась в широкое кожаное кресло в холле и, закинув ногу на ногу, принялась изучать первый попавшийся журнал из тех, что россыпью лежали на журнальном столике.

Прошло пятнадцать минут.

Секретарша занервничала.

— Простите, а вам точно было назначено?

— Точно, — спокойно подтвердила Паола и перевернула страницу.

— У вас деловая встреча с мистером Уордом? — еще раз уточнила секретарша.

— Нет. То есть да. Он принимает меня на работу.

— То есть это собеседование?

— Нет. Мы уже обо всем договорились.

— Простите, а вы уже общались с управляющим?

— Еще нет, — спокойно ответила Паола. Секретарша своей непонятливостью отвлекала ее, и у нее никак не получалось перевернуть следующую страницу.

— То есть вас вот так вот, без предварительных собеседований, взяли и приняли на работу?

Паола весело улыбнулась.

— Почему бы вам не обсудить это с мистером Уордом, если вас так напрягает данный аспект?

— Но я… Впрочем, простите.

— Ничего страшного. — Паола перевернула сразу две журнальные страницы. Ну вот, теперь секретарша наверняка думает, что меня взяли на эту работу по блату. То есть потому, что я сплю с учредителем. А ведь я ни с кем не сплю! Я вообще ни с кем не сплю с момента расставания с Дигори. Интересно, сколько это еще продлится? Нет, надо срочно выходить замуж. В любом случае долго я здесь не протяну.

Если бы Дилан смог прочесть ее мысли, он сильно посмеялся бы.

Он как раз в это время появился в дверях.

— Доброе утро, мистер Уорд.

— Доброе утро, Кристи. Письма?