В случае с Батчем слова, произнесенные едва протрезвившейсяматерью: «Не рано ли тебе пить виски?», могут означать: «Пора уже тебе начатьпить, чтобы я могла тебя за это ругать!» Это и есть конечная цель маневра. Батчпонял, что ему надлежит рано или поздно так и сделать, чтобы вынужденнопривлечь внимание матери — этот скудный эрзац материнской любви. Ее желание,как оно было им интерпретировано, стало родительским указанием. Перед глазамимальчика был пример трудяги-отца, напивавшегося в конце каждой недели. КогдаБатчу исполнилось шестнадцать, то родной дядя усадил его за стол и выставилбутылку виски: «Батч, я научу тебя, как надо пить!»

Отец говорил ему с пренебрежительной усмешкой: «Простоватты...»

Поскольку других разговоров с отцом не было, Батч ранозаключил, что так и надо жить — по-простому. Это пример самого бесхитростногомышления, ведь отец ясно показывал, что «ловкачей» у себя в доме он непотерпит. Отец подразумевал: «Когда я здесь, веди себя по-простому», — иБатч это понял.

К сожалению, еще есть дети, которые растут в семьях, гдеотцы много работают и много пьют. Тяжелая работа — это способ у этих людейзаполнить время между выпивками. Но выпивка может препятствовать работе, ведьалкоголь — это проклятие для рабочего человека. С другой стороны, работа мешаетвыпивке. Работа — это проклятие пьющего человека. Следовательно, в этом случаевыпивка и работа препятствуют друг другу. Если выпивка — часть жизненногосценария человека, то работа — антисценарий.

Сценарные предписания мальчика Батча показаны на схеме 6.Наверху раздраженный Родитель отца. Он говорит: «Будь мужчиной, не изображайловкача». Внизу — глумливый Ребенок отца: «Играй дурачка, ха-ха». Наверхулюбящий Родитель матери: «Будь мужчиной, но ты еще слишком мал», — тогдакак внизу Ребенок, советующий: «Не будь сосунком, выпей!» Между ними ВзрослыйРодитель, воплощенный в дяде, демонстрирующем, как надо пить.

Схема 6. «Молодой алкоголик»

Детское мышление дает ребенку возможность обнаружить, чтохотят родители «на самом деле», то есть на что они будут реагироватьположительно. Эффективно используя эти данные, он выражает свою любовь к ним.Таким образом возникает состояние Я, известное как послушный Ребенок. ПослушныйРебенок хочет и умеет вести себя так, что вызывает лишь положительные реакцииокружающих. «Неудобное» поведение или «неудобные» чувства он не демонстрирует.При этом приходится держать в узде экспрессивное Я Ребенка. Сочетание, взаимнуюбалансировку этих двух форм поведения осуществляет Взрослый в ребенке(отношение ВРе на схеме 7), который действует, как чуткий компьютер, определяясоотношение необходимого и возможного в каждый данный момент в каждой даннойситуации. Этот Взрослый умеет изощренно вычислить, чего окружающие хотят и чтоони стерпят, что их взволнует, а что возмутит, что их ранит, а что заставитиспытывать вину, беспомощность или раскаяние. Так что Взрослый в ребенке — этотонкий и чуткий исследователь, а потому мы назовем его Профессором. Фактическион «знает» практическую психологию и психиатрию лучше, чем любой взрослыйпрофессор. За десятилетия обучения и практики взрослый профессор может постичьпримерно треть из того, что он знал в четырехлетнем возрасте.

Схема 7. Происхождение и действие предписания

Когда Ребенок становится полностью послушным, его Профессоробращается к «юридическому» мышлению. Это ему нужно для того, чтобы найтибольше возможностей для самовыражения. «Юридическое» мышление начинаетскладываться в раннем, наиболее пластичном периоде, но реализуется в болеепозднем детстве. Поощряемое родителями, оно может распространяться и на годызрелости. В повседневной жизни о «юридическом» мышлении ребенка можно говорить,подразумевая его стремление к придиркам, волоките, его умение выкрутиться ит.п. Подобное крючкотворство нередко практикуется по отношению к собственнойполовой морали. Классический пример сексуального крючкотворства можно былонаблюдать у парижских проституток в начале века. На исповеди они получалипрощение, поскольку совокупление рассматривалось с точки зрения их профессиикак деловой акт, от которого они не получали удовольствия. Если же наслаждениеприходило, то оно трактовалось как грех.

Родители, формулируя тот или иной запрет, обычно полагают,что они исчерпывающе описали ситуацию, но не принимают во внимание тонкостей,учитывать которые сами постоянно учат своих отпрысков. Так, юноша, которомудавалось наставление «не связываться с женщинами», может толковать это какразрешение «связываться» с особами мужского пола. С точки зрения «юридического»мышления он чист, ибо не делает того, что запрещено родителями. Девочка,которой сказали: «Не разрешай мальчикам себя трогать», — решает, что она вполном праве сама «трогать» себя. При такой казуистике поведение ее ПослушногоРебенка полностью соответствует пожеланиям матери, тогда как ее ЕстественныйРебенок испытывает все «прелести» онанизма. Мальчик, которого предостерегли отвсяких глупостей с девочками, считает это разрешением на «глупости» с самимсобой. Строго говоря, никто из этих детей не нарушает родительских запретов.Поскольку они трактуют ограничения так же, как это они делали, если бы былиюристами, то есть искали бы за что им «зацепиться», то в сценарном анализе мыобозначаем ограничения термином «предписание». Некоторым детям нравится бытьпослушными и не прибегать к казуистике. Другие находят себе более интересныезанятия. Но так же, как многих взрослых занимает вопрос, как добиться своего,не нарушая закона, так и дети стремятся быть такими, как им хочется, непроявляя при этом непослушания. В обоих случаях чаще всего хитрость воспитываюти поощряют сами родители: это часть родительского программирования. Иногдарезультатом может стать выработка антисценария, в связи с чем ребенок самменяет смысл сценария на противоположный, оставаясь в то же время послушнымизначальным сценарным указаниям.

Трансакционные аналитики не проповедуют мысль о том, чточеловеческие жизненные планы конструируются наподобие мифов или волшебныхсказок. Они видят, что чаще всего детские решения, а не сознательноепланирование в зрелом возрасте определяют судьбу человека. Что бы люди нидумали или ни говорили о своей жизни, нередко создается впечатление, будтокакое-то мощное влечение заставляет их куда-то стремиться, очень часто совсемне в соответствии с тем, что пишется в их автобиографиях или трудовых книжках.Те, кто хочет делать деньги, теряют их, тогда как другие неудержимо богатеют.Те, кто заявляет, что ищет любви, пробуждают только ненависть даже у тех, ктоих любит.