Различие между сценарием и антисценарием помогает разрешитьвопрос, нередко возникающий у пациентов, когда они узнают от психотерапевта,что беспокоящие их проблемы восходят к их раннему возрасту. «Как же так?говорит пациент. — Ведь когда я учился в колледже, у меня было все вполнеблагополучно». Когда пациент учился в колледже, он следовал антисценарию, азатем случилось что-то, вызвавшее «сценарный прорыв». Но это слишкомповерхностный ответ, он не может решить проблему, однако по меньшей мереподсказывает, где искать ее истоки.

Попытки следовать одновременно плохому сценарию идобропорядочному антисценарию могут породить странные действия, как, например,в случае девочки, которой злой Родитель отца часто бросал: «Чтоб ты исчезла!»,тогда как заботливый Родитель матери требовал непременно носить резиновуюобувь, чтобы не промокали ноги. В результате, когда девушка бросилась с моста вреку, на ней были резиновые сапожки.

Мы считаем, что антисценарий во многом определяет жизненныйстиль личности, а сценарий управляет ее судьбой. Если они гармонируют друг сдругом, то жизнь человека скорее всего пройдет незамеченной и его биография небудет публиковаться на внутренних страницах газет. Если же они конфликтуют, то,может быть, и будет материал для первых газетных полос. Так, усердно трудящийсяцерковный староста может стать либо президентом того или иного совета послетридцати лет беспорочной службы, либо окажется в тюрьме за растрату церковныхсредств. Похоже, что в жизни есть два типа людей. Мы их называем: настоящие ипластичные. Настоящие люди все решают за себя сами, а пластичных постоянноотвлекают разного рода «дары» судьбы.

Остановимся на «дарах» судьбы. Если пофантазировать, томожно предположить, что каждый ребенок вытаскивает две «игрушки» из мешка,который находит у изголовья своей колыбели; одну — простую и бесхитростную,другую — с фокусом. Простая — это призывы вроде: «Трудись усердно!», «Доводикаждое дело до конца!» и т.п. С фокусом — это джокер из сценарной колоды:«Плюнь на домашние задания», «А кому какое дело?», «Чтоб ты исчез!» и т.п. Обеэти «игрушки», если человек своевременно не отбросит их в сторону, формируютстиль его жизни и его судьбу.

Чтобы «создать» леди, нужно начинать с бабушки; чтобы«создать» шизофреничку, нужно тоже начинать с бабушки. Зоя (так назовем нашубудущую леди) может превратиться в леди, если мать научит ее всему тому, чтодля этого полагается. Как и большинство девочек, она путем подражания раноовладеет искусством улыбаться, умением красиво ходить и сидеть. Позже ее научаткак следует одеваться, как себя вести, чтобы быть приятной окружающим, какизящно говорить «нет». Наверное, и отцу есть что сказать дочери, но он чащевсего оказывается только поводом для женских наставлений. Отец может диктоватьдирективы, но в основном мать вырабатывает для дочери образец, и материнскийВзрослый наставляет, как воплотить его в жизнь. Сценарная матрица прекраснойледи по имени Зоя изображена на схеме 8.

Итак, Зоя воспитана как леди. Сделает она на этом карьеруили взбунтуется против системы с ее запретами, зависит от того, какова,согласно сценарию, сфера ее собственных решений. Ей, быть может, разрешены вумеренных дозах некоторые отклонения (вино, увлечения), но если она проявитбольшую настойчивость, то будет ли это нарушением сценария или результатомпровокации, то есть сценарным актом? Возможно, ее отец сказал бы: «Нет, нет, нетак лихо!» или (про себя). «Она не без темперамента, хаха. Моя малышка неледышка!»

Если мать не женственна, не умеет красиво ходить, сидеть иодеваться, Зоя скорее всего последует по тому же пути. Так часто бывает сдочерьми матерей, подверженных шизофрении. Это может произойти в том случае,если мать умерла, когда дочь была маленькой и лишилась образца для подражания.«Встанешь утром и не знаешь, что на себя надевать», — говорила однаженщина, лишившаяся матери в возрасте четырех лет.

Схема 8. «Прекрасная леди»

Если речь идет о мальчике, сценарий и образец скорее всеговлияют на выбор им сферы его деятельности. Маленьким ребенком он говорит:«Когда я вырасту, я стану юристом, как мой отец». Но это не всегда осуществляется.Результат зависит и от материнского программирования в следующей примерноформе: «Работа должна быть (или не должна быть) такой, где постоянно риск инапряжение, как (или не так, как) у твоего отца». Эти предписания, так же каксценарные директивы, указывают скорее не на конкретную профессию, а на особыйрод трансакций (прямые или косвенные, рискованные или безопасные и т.п.). Ноименно отец выступает в качестве образца, который принимается или отвергается.

Сын может пойти против воли матери и унаследовать профессиюотца. Это, возможно, бывает прямым вызовом, или антисценарием. С другойстороны, ведь его реальная мать выступает как бы в трех видах: Родитель,Взрослый и Ребенок. Сын, может быть, идет против выраженного желания Родителяили Взрослого навстречу не выраженной, но очевидной радости Ребенка. Сынусваивает директивы, видя восторг и обожание на лице матери, когда отецрассказывает о своем последнем приключении. То же самое относится к указаниям,которые отец дает Зое. Его Родитель или Взрослый будет постоянно предупреждатьо различных опасностях, но обнаружит детский интерес, если услышит от нее,например, о беременности одноклассницы. Это провокация, на которую она можетподдаться, особенно если примером для нее служит мать.

Иногда матрица бывает перевернутой, но чаще всего директивыидут от родителя противоположного пола, а образец — от родителя того же пола. Влюбом случае в образце соединяются, обнаруживаются и реализуются многиесценарные директивы.

«Демон» — большой «шутник» в человеческой жизни и «джокер» впсихотерапии. Как бы заботливо психотерапевт ни продумывал свои планы, «демон»может появиться в самый решающий момент и все сломать. И даже неважно,насколько умело психотерапевт планирует беседу, пациент может все равноодержать верх. Как только психотерапевт получает на руки «четыре туза», пациентможет начать играть «джокера», и тогда его «демон» берет «банк». Затем пациентвесело исчезает, а консультант перебирает «колоду» и соображает: «Что жепроизошло?»