— Ну ладно, гражданин подполковник, —примирительно сказал Пирожков, — я понимаю, что вы хотите дать своих людей.А что мне потом делать? Меня ведь ни в одну колонию потом не возьмут.

— Мои люди не станут светиться. Они будут работатьосторожно, — пообещал Гвоздев.

— Да всех ваших людей ребята Крота в лицо знают, —взмолился Пирожков, — они же сразу их раскусят. А потом и на меня выйдут.И меня прирежут. Нет, я так не согласен. Пусть будут мои ребята, а они мне всерасскажут. Вы же знаете, что я от вас ничего не скрою.

— Они пойдут на дело, а после того, как ограбяткакой-нибудь банк или возьмут кассу, сообщат тебе, а ты потом мне. И я долженповерить, что вся эта цепочка сработает аккуратно и я узнаю о нападении еще дотого, как деньги окажутся у бандита, а не после. Так не пойдет,Пирожков, — решительно заявил подполковник, — я тебе не верю — это самоеглавное. Я не верю твоим людям, что тоже немаловажно. И я не верю Счастливчику,что также имеет значение. Поэтому ты предложишь ему моих людей, Пирожков, и мыс тобой на эту тему больше не будем говорить.

— Меня убьют. Порежут, — закричал Пирожков, —меня удавят.

— Если узнают о том, что ты им вместо своих «быков»подставил моих людей, — резонно заметил Гвоздев, — а об этом никто неузнает. Я тебе обещаю.

— Они меня все равно убьют, — упирался Пирожков.

— Разговор закончили, — подвел итогподполковник, — сколько у тебя времени?

— Пять дней…

— Через два дня я дам тебе своих людей. А потом мы стобой решим, что нам нужно делать, — сказал Гвоздев. — И не забывай отом, что директор до сих пор находится в реанимации.

— Какой директор? — испуганно спросил Пирожков.

— Тот самый, — очень убедительным голосом произнесподполковник, — надеюсь, ты о нем не забыл.

— Ладно, — махнул рукой Пирожков, — делайте,что хотите. Но учтите — Счастливчик имеет нюх на ментов. Простите, я хотелсказать, на ваших сотрудников.

— Я знаю, что ты хотел сказать, не оправдывайся.

— Только пусть это будут не ваши ребята. Крот их всехзнает, — взмолился напоследок окончательно сдавшийся Пирожков.

— Это я тебе обещаю, — твердо сказал Гвоздев.

Вечером этого дня он докладывал самому Горохову, курировавшемуМосковский уголовный розыск, о встрече с Пирожковым. По существующим строгимправилам работы с агентурой, докладывать о донесениях агентов можно было тольковышестоящему начальству, не рассказывая конкретно, кем именно был агент. Вотсутствие переведенного Краюхина полковник Горохов лично курировал некоторыеособо важные направления работы. В том числе и оперативную работу группыГвоздева.

Выслушав доклад подполковника Гвоздева, он мрачно постучалручкой по столу. Потом подвел итог:

— Значит, Счастливчик снова взялся за старое.

— Я был убежден, что он готовит крупное дело, —хмуро сказал Гвоздев, — я был убежден с самого начала.

— Непонятно вот что, — нахмурился Горохов, —меня настораживает некоторая нелогичность действий Счастливчика… Он ведь не простовор, он мастер высшей квалификации. Почему он ведет себя так странно?

— В каком смысле? — не понял Гвоздев.

— Он появляется в казино, бывает в людных местах,встречается с разными людьми. По нашим данным, он даже успел побывать в тюрьмеу своей подружки Екатерины Сорокиной, которую арестовали две недели назад захранение наркотиков. Ты понимаешь, что меня беспокоит? Он не должен себя таквести. Если он готовит новое крупное дело, он обязан залечь на дно, непривлекать к себе ненужного интереса, не светиться. А вместо этого онразъезжает по городу, бывает в казино, даже не побоялся в тюрьму приехать.

Гвоздев молча слушал.

— И, наконец, самое важное, — окончательно добилего Горохов, — такой мастер, как Счастливчик, ни за что не обратится кмалознакомому человеку, каким является для него Пирожков, чтобы он дал емусвоих, вообще незнакомых, парней.

Он не пойдет на операцию с чужими людьми. Ему вообще ненужны посторонние нахлебники. Он вскрывает любой сейф за полчаса. Зачем емупомощники?

— Вы думаете, мы ошибаемся? — поднял головуГвоздев.

— Не знаю. Но в любом случае людей ему дать нужно. Иконечно, не бандитов Пирожкова. Нужно будет послать наших ребят, достаточнотолковых и грамотных, чтобы они могли самостоятельно действовать вэкстремальных обстоятельствах.

— Я хотел отобрать своих, — предложилГвоздев, — но Пирожков просил никого из наших не посылать. Он говорит, чтолюди Крота могут узнать моих ребят.

— И правильно говорит, — недовольно пробурчалГорохов, — это мы никого из них не знаем. А у них на нас заведенанастоящая картотека. Они могут действительно узнать кого-нибудь из наших ребят.

— Что делать? Вызывать кого-нибудь из другой области?

— Нежелательно. Нужны местные. Сколько человек хочетСчастливчик?

— Четверых. Причем, он специально предупредил, чтобыэто были не вчерашние школьники, а достаточно взрослые люди, лет под тридцать.

— Может, он нападение готовит? — предположилГорохов и тут же покачал головой, опровергая себя. — Нет, это не в егоправилах.

— А может, ему нужно кого-то избить? — высказалсвое мнение Гвоздев. — Или убить?

— И для этого он нанимает неизвестных ему людей черезПирожкова? — скептически спросил Горохов. — Здесь все не сходится.Нам нужно крепко подумать, Гвоздев, очень крепко.

— А людей мы ему дадим? — напомнил подполковник. —Ему же нужны четверо.

— Конечно, дадим. Четверо, — задумчиво протянулГорохов. — Кажется, у меня есть подходящие кандидатуры. Они обычноработают в масках, и их почти никто не знает. Сотрудники из бывшей группыЗвягинцева.

— Их же отстранили от работы, — изумленно сказалГвоздев.

— Тем более, — подмигнул ему Горохов, — ониведь должны сыграть роль бандитов, а не сотрудников милиции. Я думаю, онисогласятся.

Эта была самая несчастливая суббота в нашей жизни. Если,конечно, не считать того тяжелого понедельника, когда погибла наша группа. Еслитот день был просто катастрофой, то эта суббота стала полным провалом. А ещеговорят, что суббота — день хороший и все тяжелые дни бывают либо впонедельник, либо в пятницу, тринадцатого. Но оказалось, что иногда оченьтяжелой бывает и суббота.

Конечно, на наших действиях сказывалось и то, что мыработали без поддержки, фактически предоставленные самим себе. А СережаХонинов, хотя и был настоящим товарищем и очень смелым человеком, явно недотягивал до уровня Звягинцева. Сказывалось отсутствие должного опыта. Вобщем-то, мы подставились глупо и завалили все глупо. Так глупо, что об этом нехочется даже вспоминать.