— Мы сделаем все, что нужно, — сказалполковник, — у нас уже все готово.

— Через пять дней, — мрачно напомнилбанкир. — Нам нужно, чтобы документы были в сейфе через пять дней. Мы передадимих вам ровно через пять дней вечером. А ночью они должны быть в сейфе. Надеюсь,на этот раз никаких накладок не будет.

— Счастливчик уже готов, — доложил полковник.

— Надеюсь, вы ему ничего не рассказывали?

Полковник покачал головой.

— Хорошо, — сказал банкир, откинувшись в своемкресле, — тогда ровно через пять дней. И чтобы никто, кроме вас, ничего незнал.

— Никто не знает. Даже Виталий Николаевич.

— До свидания, — кивнул банкир, отворачиваясь отполковника.

Тарасов повернулся, чтобы уйти, когда гость банкира,молчавший все это время, вдруг спросил:

— Что у вас с группой Звягинцева? Опять проблемы?

— Нет, — повернулся полковник, — никакихпроблем. Их отстранили от работы.

Там все в порядке.

— А кто следил за Решко? Кто мог знать о его связи сАлександром Никитичем? Что вообще происходит, полковник?

— У нас все в порядке, — упрямо повторилполковник.

— До свидания, — еще раз сказал банкир.

Полковник вышел из кабинета.

— Сукин сын, — убежденно сказал банкир, —приходится иметь дело с такими ублюдками.

— Ты ему доверяешь?

— Конечно, нет. Но он неплохой специалист. Если у насполучится с документами, все будет в порядке.

— Ты уже их приготовил?

— Конечно. Можешь сам посмотреть. Очень толковоподобраны. Правда замешена на большой порции лжи. Но для газет сойдет и так.Скандал будет грандиозный.

Объективно его сын почти не принимал участия в работе этойкомпании. Но он с ними контактировал, а этого вполне достаточно. Получается,что сын брал деньги у компании, а отец разваливал дело.

— Вы специально вышли на его сына, — понял гость.

— А ты как думаешь? — усмехнулся банкир. —Иначе этого министра оттуда клещами не вытащишь. Когда правительство меняли, мыс тобой думали, что его уберут в первую очередь. А его вместо этого дажеповысили, сделали вице-премьером. Ты хочешь дождаться того дня, когда он насвсех за одно место схватит? Он и так уже давно под нас копает. Мне это совсемне нравится. На его сына мы вышли давно. Все готовили, все проверяли, чтобыматериала побольше было.

— Неплохо придумали, — кивнул гость.

— Пришлось. Эти документы не обладали такой динамитнойсилой, пока его папаша не санкционировал акции против компании «Калвар». Обыскони проведут через пять дней, я посоветовал Николаю через адвоката датьпоказания именно в этот день. Ты представляешь, какой будет скандал, когда самисотрудники милиции найдут в сейфе компрометирующие документы против своегоминистра? Никому и в голову не придет, что это подставка. Не будут же работникимилиции сами составлять компромат на своего шефа. Я думаю, что все пройдетнормально и уже через неделю наш министр будет отдыхать на пенсии. От этихдокументов ему не отвертеться.

— Посмотрим, — осторожно сказал гость, — унас ведь не получилось два месяца назад, когда мы пытались решить с этим Липатовым.Ничего не получилось.

— Мы просто не правильно подготовили удар. Я все времядумаю — почему мы ошиблись тогда? Наверно, что-то не так рассчитали. Простозамах у нас был слишком сильный. Мы думали, что уйдет премьер, а вместе с ним ивсе правительство. Тогда у нас были шансы выдвинуть своих людей. А сейчас у насудар точный, нацеленный. Нужно только вовремя положить в сейф все документы.

Насколько я знаю, этот уголовник очень известный специалист.Да и Тарасов в таких делах не новичок. Им только нужно положить документы иуйти.

— А потом?

— Что потом? — не понял банкир.

— У нас останутся свидетели, — очень выразительнымголосом сказал гость.

— Нет, — улыбнулся банкир, — не останутся. Суголовником вообще проблем не будет. А Тарасов будет молчать. Он ведь не дураки понимает наши возможности.

Мы потеряли в министерстве Александра Никитича, но еслисейчас все получится, то проведем туда своего человека. Я уже звонил куданужно. Мне обещали, что новый министр будет совсем другой человек, со стороны.Догадываешься, с кем я говорил?

— Он тоже в курсе? — живо поинтересовался гость.

— А как ты думаешь? — усмехнулся банкир. —Если все получится хорошо, мы не только министра свалим, мы такой удар попремьеру нанесем, что от него одно мокрое место останется. Два скандала подрядон не переживет. Сначала история с министром юстиции, которого голым с бабами всауне сняли. А потом выясняется, что и другой министр не ангел. Самый надежныйчеловек премьера, за которого тот глотку рвал перед Президентом. Если уйдет второйсиловой министр, то Президент может решить, что пора уходить и премьеру. Да игазеты будут рвать премьера на куски.

— В прошлый раз не рвали, — напомнил гость.

— В прошлый раз мы поторопились, — холодно сказалбанкир, — решили, что можно все свалить в одну кучу. А сейчас мы нормальноподготовились. Нужно только нанести основной удар.

— Посмотрим, — еще раз философски сказалгость, — в любом случае этот министр всем уже давно надоел.

Тарасов вышел из здания, чувствуя, как у него все дрожитвнутри. Он привык к тому, что пользовался в Казахстане, где раньше работал,должным почетом и уважением. Там его все знали и уважали. Здесь никто не знали, самое обидное, никто не уважал. Здесь он был обычным полковником, каких былодесятки тысяч.

Здесь ему могли приказывать, говорить с ним сквозь зубы,обращаться с ним крайне бесцеремонно, выгоняя после разговора и даже непредлагая сесть во время него. Но он знал, что по-другому уже нельзя. Временаизменились. Раньше все решал профессионализм и точное соблюдение правил игры.При этих правилах признавалась руководящая роль риторических болтунов израйкомов и горкомов, принимался институт замполитов, и все офицеры вобязательном порядке изучали марксизм-ленинизм, который должен был помочь им врозыске преступников, и становились членами партии.

Но наступили другие времена. Теперь его профессионализм, каки профессионализм всех остальных сотрудников, никого не интересовал. Нужно былотолько точно соблюдать правила игры. А правила были простые. Для этогонеобходимо было прибиться к тем нескольким стаям, которые, собственно, ирастащили страну по кускам, разворовывая и грабя собственный народ. У этихподонков не было ни национальности, ни собственных убеждений, ни каких-либоидеалов.

Абсолютные циники, они готовы были продать и предать когоугодно — коммунистов и демократов, правительство и Президента, собственныйнарод и собственное государство. Измена интересам государства, по которой влюбой цивилизованной стране отдали бы под суд, бурно приветствовались.Воровство поощрялось, циничный грабеж миллионов голодных сограждан считалсявсего лишь удачной сделкой. Неслыханно разбогатевшие циники готовы были на всево имя сохранения своих позиций. Они прибирали к рукам газеты, телевизионныеканалы, радио, журналы. Они манипулировали общественным мнением, делая изпредателей героев, из проходимцев — порядочных людей, а из воров —предприимчивых бизнесменов. Тарасов знал, что, только примкнув к какой-нибудьстае, он может выжить. Можно было все — воровать, грабить, убивать. Главное — состоятьв стае.