Зимой 1914 года в мой кабинет в Генштабе буквально ворвались два англичанина: чрезвычайный и полномочный посол Великобритании Бьюкенен и помощник военного атташе Торнхилл. Присутствие последнего говорило о том, что моей скромной фигурой заинтересовалась всемогущая SIS. Присутствие посла ему понадобилось, чтобы его не спустили с лестницы. В Генштабе прекрасно знали, что он – резидент, и, впрочем, как и сам посол, водит дружбу исключительно с «кадетами» и «октябристами». Если что, к октябрю 1917 года эта партия никакого отношения не имела. Название партии восходит к манифесту 17 октября 1905 года. Возглавлял партию бывший председатель III Государственной Думы депутат Александр Гучков. Обе поддерживаемые партии «стремились установить в России конституционную монархию, по примеру Великобритании». То есть в этих партиях было настоящее сборище «англофилов». Следует отметить, что настроение офицерского состава, а особенно офицеров и генералов Генштаба, было ориентировано строго в обратном направлении. Англия совсем недавно присоединилась к союзу Франции и России, который был создан для того, чтобы «противостоять Англии». Да-да, это был антибританский союз изначально. Однако Франция потерпела ряд поражений от Германии и сменила приоритеты. Германия была важнейшим торговым партнером России. После подписания в 1907 году достаточно унизительного договора с Великобританией военные отправили в отставку министра иностранных дел Извольского, но на его место сел даже больший англофил Сергей Сазонов. Поэтому посол левой ногой открывал любые двери, предпочитая прямые переговоры с Николаем всем остальным способам «дипломатической игры». Да вот нашла коса на камень: Николай в подробности проекта не вдавался в силу своей некомпетентности. Его «убедили» совершенно другие люди, но меня он «сдал». Сказал Бьюкенену, что этим делом командуют его дядя Александр и я. Александр, а он по совместительству был наместником на Кавказе, где наши интересы были преданы Извольским, Бьюкенена игнорировал, поэтому англичане пошли ва-банк. Дело в том, что в том же 1907 году в Гааге была принята «конвенция» «О запрещении метания снарядов и взрывчатых веществ с воздушных шаров». И «все страны мира», кроме безумной России, ее неукоснительно соблюдали. Ага, так я и поверил! В ответ на обвинения я сказал:

– Господин посол! Вам такая аббревиатура: А-эФ-Си, RFC, знакома? Королевский летный корпус.

– Нет, мне это название ничего не говорит.

– Тем не менее на начало 1912 года в нем наличествуют 1 дирижабль, 12 пилотируемых воздушных шаров и 36 бипланов Блерио и Авро. Грузоподъемность дирижабля определяется примерно в 18–25 тонн. Воздух возить будете? Тем не менее Россия дирижаблей не строит. У вас еще вопросы есть?

– У нас имеются сведения, что вы и ваши люди участвовали в нападении на турецкие дестройеры, – задал вопрос Торнхилл.

– Мы ни на кого не нападали, напали на нас.

– Но вы же смогли чем-то потопить новейший боевой корабль.

– У него сдетонировали торпеды в результате обстрела из пулеметов. Отчет об этом опубликован в «Морском сборнике».

– Но вы же не будете отрицать, что такой же атаке подвергся новейший линкор «Гангут».

– Что, тоже утонул? Мне об этом ничего не известно. Не далее как вчера «Ведомости» опубликовали статью о том, что он прибыл в Гельсингфорс, и заводчане исправляют обнаруженные недоделки. Так что опять мимо. Россия не производит запрещенное оружие. Хотя оспорить, что аэропланы и воздушные шары – это совсем разные устройства, и любое вооружение аэроплана под действие конвенции не подпадает – раз плюнуть. А дирижабли строит Германия, господин помощник атташе. Вот там требуется задавать такие вопросы. Господа, у меня решительно нет времени продолжать этот захватывающий разговор.

Уходя от меня, они еще несколько раз злобно оглядывались, ведь эта русская сволочь, вместо того чтобы расстелиться в коврик, когда его метелят белые сахибы, выставил их из кабинета. Совсем зажрался, царский держиморда! Через три дня последовала попытка террористического акта на мою скромную персону. Трое одетых в студенческие шинели молодых, но бородатых, людей попытались метнуть мне под ноги самодельное взрывное устройство, которое пришлось пинать сапогом и открывать стрельбу из маузера на поражение. Бомбометателю не повезло, второе устройство сработало рядом с ним, отбросить его он не сумел. Еще один убитый «студент» с фальшивой бородой оказался эсером в бегах, а третий «сел на перо» в камере предварительного заключения. К тому же полиция отказалась принимать мое заявление о связи уважаемого посла и помощника атташе с российскими террористами.

Я же, по совету генерала Ван-дер-Флита, главнокомандующего войсками гвардии и Петербургского гарнизона, вначале вернулся в Гатчину, а затем выехал на рекогносцировку в Виленский край, где полным ходом шло строительство скрытых аэродромов, по типовому проекту «Устинский». По докладам военных атташе, наиболее подготовлены к войне Германия и Франция, последняя начала тайную мобилизацию, которая проходит достаточно вяло. Однако еще в 1913 году Франция изменила закон о воинской службе, продлив на один год ее срок. Плюс «опустила» на год возраст призывников. В результате нехитрой операции республика довела состав вооруженных сил до рекордных 883 тысяч человек только в сухопутных войсках. Германия держала под ружьем 808 тысяч. Еще Французская республика резко интенсифицировала закупки авиации, доведя бюджет французского воздушного флота до рекордных 6 миллионов франков. Мы же получили из бюджета чуть более полутора миллионов рублей.

Впрочем, жаловаться авиаторам не приходилось. Активную деятельность развил Сикорский, построив пять четырехмоторных бомбардировщиков: один «Гранд» и четыре «Илья Муромец», один из которых поставил на поплавки. В результате этой самодеятельности нам не удалось разместить заказы на летающие лодки и истребители в Риге на «Руссо-Балте». Отставание по поставкам продолжало нарастать, пока не было принято решение передать нам новые мастерские в Либаве. После доставки туда морем и железнодорожным транспортом моторов из Гатчины, деталей фюзеляжей и плоскостей, начали массовую сборку, после этого вышли на плановый выпуск, как истребителей, так и лодок. Одна беда: отработать торпедометание даже практическими торпедами было невероятно сложно. Их катастрофически не хватало. Идея «массированного» удара по германскому флоту, вышедшему на второе место в мире, похоже, приказала долго жить. Экономика не могла себе этого позволить. В бой пойдут совсем не «старики».

Очень много возни было с пулеметным вооружением: выпускаемые «максимы» были очень тяжелы, а поступившие из Англии и США «Льюисы» имели кожух воздушного охлаждения и малый боезапас. К тому же напор воздуха «способствовал» изгибанию ленты, что приводило к задержкам при стрельбе. Несмотря на наши усилия, «заводчане» их переделывать отказывались, все выполнялось усилиями трех мастерских корпуса. К лету 1914 года заказ на лодки был выполнен на 65–70 %, а по истребителям-бомбардировщикам на 42 %. В начале июня пришлось снять с производства Ша-6ТК и переводить все производство на СКМ-2М и СКМ-2МП, чтобы хоть чуточку иметь их про-запас. Именно в июне, шестого числа, в Ковенский округ начали прибывать гвардейские части, и появился генерал Ван-дер-Флит.