В этот момент в голову ей приходили самые разнообразные мысли. Некоторые из них далеко опережали события. К примеру, она решила, что у них с Дэниэлом нет будущего – несмотря на все его видимые и невидимые достоинства. Ведь он сам сказал, что его образ жизни исключает глубокую привязанность к женщине. Уж кому-кому, а ей такой стиль жизни был известен не понаслышке.

В таком случае зачем она с ним целовалась? Что побудило ее к этому? Никаких причин, кроме обыкновенного удовольствия от поцелуя, она назвать бы не смогла. А это шло вразрез с ее жизненными установками. Чувственная сторона ее бытия исчерпала себя в неудачном браке с Дэвидом. Да, она охотно бегала на свидания, но после развода желание как таковое никогда не играло в ее жизни особой роли. Тогда что же произошло с ней сегодня?

Шоссе сворачивало вправо и шло на подъем, поэтому небоскребы Бостона выступали на линии горизонта словно из-под земли и скоро предстали перед путешественницей во всей красе. Это зрелище всегда успокаивало Нию, как и виды Кембриджа, открывавшегося слева. Это был ее дом. Осознание этого придавало силы, и жизнь большого города обволакивала ее. Стоило пересечь городскую черту и покатить по окраине, как она почувствовала, что напряжение отпускает ее. По-прежнему над ней нависали дамокловым мечом незавершенные очерки о жизни «женихов Восточного побережья», которые с самого начала причинили ей кучу беспокойств. Но были и другие дела, требовавшие незамедлительного ее участия, так что «женихи» во главе со Стрэйхеном могли и подождать.

Дэниэл Стрэйхен, однако, оказался человеком нетерпеливым. Он предпринял свои собственные шаги, чтобы Ния, не дай бог, о нем не забыла. Стоило ей наконец заявиться в офис редакции и предстать пред светлые очи Билла Остина, как телефон на его столе разразился пронзительными трелями.

– Слушаю, – с отсутствующим выражением произнес Билл в трубку, но секундой позже устремил на Нию крайне заинтересованный взгляд. Потом у него удивленно приподнялись брови, и он молча вручил трубку Нии.

Озадаченная, она прижала ее к уху.

– Алло?

– Антония?.. Это Дэн. – Разве она могла забыть этот голос? – У вас… все в порядке?

Буквально десять минут назад Ния все еще размышляла о Стрэйхене, потом старательно изгоняла его на время из памяти и настраивала себя на деловой лад. И вот вам, пожалуйста, – в одно мгновение все вернулось снова. Но теперь уже и при свидетелях. Нет, как это вам понравится – «У вас все в порядке?». Разумеется, если считать, что самобичевание, недовольство собой и острая тоска – вещи вполне приемлемые и даже обязательные, тогда что ж, у нее все отлично.

– Дэн? Какой Дэн? Как фамилия? – Не могла она удержаться от выпада в его сторону, хотя всю эту белиберду она произносила таким нежным, расслабленным голосом, что до раздражения, которое она попыталась изобразить с помощью грубовато поставленного вопроса, ей было далеко, как до Луны.

– А… Понятно. Видимо, у вас и в самом деле все в порядке. – Он заговорил неторопливо и размеренно. Она захотела было представить его себе в его же собственном офисе, разговаривающим с ней и одновременно раскачивающимся на стуле, но у нее ничего не получилось. В ее воображении этот человек всегда стоял в полный рост и излучал невероятное мужское обаяние. Она почувствовала в его голосе насмешку:

– И вы, наверное, очаровательны, как всегда.

– Как всегда. – Она решила быть хотя бы краткой.

Он помолчал с минуту.

– Вы на меня сердитесь?

– Хм… – Она напоролась на проницательный взгляд Билла и быстро отвела глаза, одновременно опуская голову и поворачиваясь на стуле в противоположную от Билла сторону.

– Вы сердитесь на меня? – настойчиво спрашивал голос в трубке.

– И на вас тоже.

– Это из-за моих… оболтусов?

– Что вы, они просто очаровашки. – Ния подпустила в свою речь немного яда.

Дэниэл снова помолчал, а потом огорошил ее:

– А на себя?

– В самую точку! – Машинально она ухватилась за телефонный провод и принялась наматывать его себе на палец.

– Не стоит. В деле ведь участвовали двое.

– Да что вы говорите?

– Двое, запомните.

Ния прикусила губу в надежде обрести необходимое ей терпение. Одновременно рядом с ней завозился на своем стуле Билл. Как ни странно, Дэниэл сразу же обо всем догадался. Будто увидел всю эту сцену собственными глазами.

– Что, серый волк поблизости?

– Угу. – Надо сказать, что шеф в этот момент продолжал созерцать ее весьма странным взглядом.

– Тогда скажите ему, что я все еще раздумываю над вашим предложением.

– Интервью вы мне никогда не дадите – вот что! – Теперь из белоснежного кокона телефонного провода торчал только самый кончик ее пальца.

– А ведь я могу и согласиться.

– Очень сомневаюсь.

– А вы действительно хотите, чтобы я дал согласие?

Ния уперлась подбородком в грудь, чтобы речь зазвучала еще более неразборчиво для окружающих.

– Нет.

Паузу, которая возникла в разговоре после этой ее реплики, можно было предугадать.

– Признаться… вы меня удивили. Интересно, вы приняли такое решение до… или после… нашей встречи?

– И так, и эдак. – Недовольство Билла сделалось настолько явным, что она краем глаза заметила, как он ерзает на стуле.

– Послушайте, – сказала она едва ли не шепотом, – мне надо бежать.

– О'кей. Будьте умницей. – Он воспринял ее слова как нечто само собой разумеющееся.

– И вы тоже. – Она уже собралась положить трубку на рычаги, когда мембрана снова зарокотала его голосом.

– Вы будете смотреть игру сегодня вечером?

– Не буду.

– А может, все-таки посмотрите?

– Хм… – Теперь уже весь пальчик Нии скрылся в кольцах телефонного шнура.

– Это будет вам полезно… если вы, разумеется, все еще хотите написать свой очерк.

– Я не хочу.

– Посмотрите, прошу вас.

– Я не собираюсь писать о баскетболе.

– Ага! Значит, обо мне. Но… по большому счету… вы думаете, есть какая-то разница?

Она впервые за время разговора повысила голос, который зазвенел от поселившейся в ее душе уверенности в собственной правоте.

– Есть! И вы сами об этом знаете!

И снова она услышала его смех, едва ли не зримо представляя себе, как подергиваются уголки его рта.

– Эта разница будет существовать до тех пор, пока вы будете ее подмечать. Желаю здравствовать. – Он повесил трубку, а она еще некоторое время сидела, уставившись на свою в немом изумлении. Твердая рука Билла вынула трубку из ее ладони и положила на рычаги, что заставило женщину пробудиться от временной летаргии, а заодно и освободить палец из переплетений телефонного провода. Тем не менее, когда Билл к ней обратился, глаза ее все еще смотрели в пол.