Пока я размышляла, маг полыхнул огнем, и одежды служительницы храма загорелись. Она бросилась на землю в попытке сбить пламя, а юноша медленно шел к ней, с мрачным удовольствием поигрывая раскаленным мечом.

— Прекрати! — воскликнула я и поднялась, моя фигура засияла в лучах заходящего солнца.

Ану повернулся на звук голоса. В его взгляде бушевало пламя, вытеснив все человеческое. «Мага огня снедает гнев», — говорила тетка Тавра. Что случается с магом огня, гнев которого стирает его личность?

— Маримар… — Я готова поклясться всеми духами стихий, что изо рта его вырвалось пламя. — Ты все-таки пришла.

Поведение Ану выглядело нелепым, глупым, лишенным всякой логики, он казался полностью поглощенным своей силой.

— Привет, Ану. Тебе не кажется, что ты слишком горячишься? — Я улыбнулась и полезла вниз.

Спускалась аккуратно, не задумываясь, как это выглядит со стороны, — лестница была хлипкой, а вниз спускаться всегда опаснее, чем забираться вверх. Это даже кошкам известно.

Ану смотрел на меня во все глаза, забыв о поверженной противнице, Бат меж тем справилась с огнем.

— Ты должна быть моя!

Снова ощущение, что слова принадлежат не ему, — Ану обычно говорил витиевато, со спокойным достоинством, он любил, чтобы к нему прислушивались.

— Ты уверен, что мы сойдемся? Не обижайся, но мне что-то совсем не нравится твое сегодняшнее настроение.

Я медленно пошла в сторону настоятельницы, высматривая стражу и попутно примеряя расстояние до храма. То, что я не собиралась дать Ану покалечить Бат, не значило, что пренебрегу собственной безопасностью. А в храме я буду вне досягаемости огненно-страстного парня.

— Ты моя! — вновь завопил Ану.

Что с ним такое, дракон его подери? Вены вздулись, морда покраснела, глаза светятся нехорошим таким красным отливом, будто в них угли горят. Или только я это вижу? Бат отползала в направлении храма.

Первая группа стражников следовала к нам с моей копией, ухмыляющийся из-под плаща, — девушка еще не знала, что за наказание приготовил для них Ану. Стоп. Не отвлекаться. С сумасшедшими надо разговаривать ласково, сдержанно и непрерывно.

— Хорошо, Ану. Вот я иду к тебе медленно, спокойно. Только толку от этого? Зачем я тебе, помнишь?

— Чтобы любить, — изрек он в своем новом немногословном стиле, видимо, мозги окончательно спеклись.

И где сок бощника, когда он так нужен? Едва не хлопнула себя по лбу. Наклонившись к настоятельнице, целенаправленно и настойчиво отползающей к стенам храма, шепнула:

— Бат, у вас бощник есть? — Та округлила глаза, но кивнула.

Округлила потому, что пользоваться бощником в битве считалось постыдным, но мне сейчас не до игр в благородство, Ану надо обезвредить, и как можно скорее. Спасительная территория была недалеко, а стражники так засмотрелись на разворачивающееся представление, что забыли, зачем здесь находятся. Поэтому исчезновения Бат с театра разворачивающейся драмы никто не заметил.

— Но ведь нет никакого смысла в любви, если она только в одну сторону направлена, — вещала я никому не нужные истины. — А я тебя не люблю и не смогу полюбить после твоих поступков.

Солнце село. Маг щелкнул пальцами, и над нами зависли огненные шары. Так похожие на звезды, при других обстоятельствах они бы вызвали мой восторг, но, когда находишься на площади, полной врагов, как-то не до сантиментов. Живот снова заурчал.

— Сможешь, — зло усмехнулся Ану, — в шоколаде, который ты съела, был сюрприз. Немножко любовного зелья, которое вот-вот заработает, и ты поползешь ко мне на коленях, умоляя о взаимности.

Усмешку, готовую появиться на губах, стерла волна жара, прошедшая по телу. Приятного жара, голодного. Невольный стон вырвался с губ, колени подкосились.

— Болван! — прошипела я. — Это не любовное зелье, а лошадиная доза Багровой лилии.

Я знала, что эта гадость — сильнейший афродизиак. С его помощью некоторые из выпускниц школы Танцующих леди обзаводились могущественными покровителями. Добавляешь Багровую лилию в еду или питье, и мужчина тебя «любит» целые сутки без остановки, а потом, обессиленный, неделю не может интересоваться женщинами. Когда такой феномен происходит только с конкретной представительницей прекрасного пола, мужчина начинает считать, что она и есть его истинная любовь. Я-то понимала, в чем трюк, только знание от действия «любовного зелья» не спасает. Лучше всего сейчас подошел бы продолжительный холодный душ, потому как Ану казался мне все привлекательнее и привлекательнее.

— Я маг воды, Ану! У меня скоро выработается иммунитет против твоего зелья.

Он медленно приближался, огоньки мерцали все ярче, вторя блеску глаз. Наклонился ко мне и тихо произнес:

— А мне и одного раза хватит. Я осуществлю права супруга и тогда Богиня не сможет тебя защитить.

Только бы Бат успела с бощником до того, как этот варвар утащит меня в свою пещеру. Красивый такой варвар… И кожа как шелк, и брюки на нем сидят… сказка… Я тряхнула головой и зажмурилась. Обнял бы меня кто-нибудь. Поцеловал…

— Савар, Икар, отправляемся обратно во дворец, — командным тоном приказал Ану. — Дракона грузите в повозку.

— А с пленницами что делать? — поинтересовался один из мужчин.

Ему было неуютно держать в наручниках девушку, годившуюся ему в дочери, с перепуганными глазами, полными слез.

— Отпустите их. Сегодня я проявляю милосердие.

Ану поднял меня с земли. Всех сил и самообладания хватило лишь на то, чтобы вырвать руку и плюхнуться обратно в песок. Губы горели, дыхание прерывалось, и больше всего на свете мне хотелось, чтобы Ану меня поцеловал. Чтобы хоть кто-нибудь меня поцеловал, прижал к себе и сказал: «Все будет хорошо».

Но никто меня не спасет… Не просто так говорят — не играй с огнем. А я, наивная…

Одинокая слезинка прочертила холодную дорожку по щеке и была сдутым порывом неизвестно откуда взявшегося ледяного ветра.

— Ну-ка отошел от нее! — Ветер донес до нас громовой голос, стража втянула головы в плечи, девушки стали оглядываться в поисках его обладателя, который появился в следующее мгновение, да еще и не один.

Если бы кто-то рассказал мне об этом, не поверила бы. Или дело в одурманенном разуме, и я провалилась в беспамятство? Граф вместе с Тавром спикировали рядом, подняв в воздух облака серой пыли. Бросившиеся на защиту Ану маги были отброшены сильными потоками ветра, стража билась в поднятые стены — граф свою построил безупречно, а вот под пологом принца можно было проползти, чем не преминули воспользоваться несколько стражников.

— Сзади, — безэмоционально буркнул граф, и Тавр обернулся, чтобы перехватить летящее в него копье.

На принце алел плащ, золотистые волосы перехвачены лентой. Роах был в пыльном черном мундире, безыскусном, практичном, но великолепно сидящем на мощной фигуре. Оба выглядели уставшими, но такими красивыми.