Троица проводила драгоценный груз тоскливым взглядом. Ониостались совершенно одни на незнакомой земле Туркменистана.

– Вот и все, типа? – недоверчиво спросилГриневский.

Карташ прикурил, заметил негромко:

– Искренне надеюсь, что мы не облажались и не отдали кровьюзаработанные сокровища в ручонки наших авторитетныхконкурентов.

– Непохоже, – не слишком-то уверенно сказалГриневский. – Он назвал пароль, он знает то, что знают только я иПоджигай… Вот если только…

Он не договорил. Да и не нужно было договаривать, и так всебыло понятно: если только сам Дангатар не замыслил свою игру, в которой не быломеста троим русским нарушителям множества границ и законов.

– А теперь что? – подала голос и Маша,благоразумно хранившая молчание с момента появления татуированных работяг.

– А хрен разберет, – честно ответилАлексей. – Но одно я знаю точно: стоять здесь, как три тополя на Плющихе,меня не греет никаким боком. Где этот твой кореш?

Вместо ответа Гриневский показал бумажку сначала Алексею,потом Маше:

– Запомните номер сектора, пути и вагона. Запомнили?

Маша кивнула, Карташ буркнул: «Да вроде…». После чегоТаксист достал зажигалку, подпалил листок, бросил на землю и, дождавшись, когдалисток превратится в пепел, растер его в пепел.

– Разумно, – кивнул Карташ. И оптимистичнодобавил: – Теперь место, где стоит заветный вагончик, враги у нас выведаюттолько посредством пыток, потому как обыскать все вагоны на сортировке – тутбатальон нужен. А дальше?

– Вон там окна горят, – показал рукойГриневский. – Гадом буду – буфет для местных работяг, иначе чего ему ночьюработать. Может, прогуляемся? Обстановку, так сказать, прошерстим, да и брюхонабьем – достали консервы уже, сил нет.

– После баланды на нормальный паек потянуло? –думая о другом, спросил Карташ и поглядел на окна.

– А и потянуло, чего странного…

И в самом деле, через пять путей от места прикола их ужеставшего до зубной боли родным товарняка светились оконца в одноэтажномзданьице красного кирпича, что располагалось чуть обособленно от остальныхстанционных построек.

– А Поджигай твой, Дангатар? – забеспокоиласьМаша.

– Подождет, – коротко бросил Карташ, сквозь прищурразглядывая строение. И в самом деле, похоже, столовка – недобрыйлюминесцентный свет в окнах, белые занавесочки… – А вот если тут у всех на видубудем маячить, кто-нибудь бдительный наверняка заинтересуется: а какого фигатрое гражданских в военной форме крутятся рядом с товарным составом…

Он решительно втоптал окурок в гравий, поправил заткнутыйсзади за пояс «глок» и сказал:

– Идем, Таксист прав. Пожуем чего, да и рекогносцировкупроведем.

– У тебя местные деньги есть? – спросила Маша.

– У меня баксы есть, не забыла? А это, знаешь ли,покруче всех денег, документов и прочих виз будет… По коням.

На самом деле, уж зело не терпелось ему отойти подальше оттеплушки, хотя бы на время. Назовите это инстинктом, предрассудком,перестраховкой, как угодно – но ощущение нависшей над ними опасности непроходило. И значительно правильнее было бы в данной ситуации засестьгде-нибудь в сторонке и посмотреть, что да как. Или это просто незнакомаяместность действовала на него столь угнетающе?..

В общем, двинулись к зданию с горящими огнями, осторожнопереступая через стрелки и смотря по сторонам на предмет нежданноприближающегося поезда.

Помимо выцеливания составов Карташ каждые десять секундозирался еще и в поисках угрозы. Сам не понимая, зачем он это делает: вокругвсе было мирно и деловито – пыхтят маневровые, клацают сочлениями составы,переругиваются диспетчеры, изредка нарисуются и исчезнут по своим сортировочнымнадобностям работяги исключительно азиатского и насквозь пролетарского вида...Вот разве что… Что это за силуэт, скажите на милость, притаился между цистернобреченно застывшего на путях состава? Еще один взгляд украдкой – и нет тамникого. Показалось? Или в самом деле между вагонами стоял невысокий патлатыйподросток?.. Не-ет, ребята, скорее к светящимся окнам – там, по крайней мере,никто нас мочить сразу не станет, постесняется даже в дикой Азии, а промедлениенам только на руку… Не то чтобы он не доверял Таксисту, но ведь, как говорится,на Аллаха надейся, а ишака привязывай…

– Это что за Чепраков такой? – негромкопоинтересовался Алексей – не то чтобы ему было шибко интересно, просто хотелосьотвлечься, отогнать чувство, что тебе смотрят в спину.

Карташ помотал головой и мысленно выматерился. Блин, да чегоон так дергается, а?! Даже если за ними наблюдают – и что с того? Если это людичестного Дангатара, то сам Аллах велел им проследить за странными гостями,пригнавшими вагон неизвестно с чем неизвестно откуда. Проследить и доложить, неболее того. А если это наши уголовные коллеги, то они наверняка видели, чтовагон известно с чем гостями известно откуда был сдан местным под расписку,стало быть, надо пасти вагон, а с сопровождающими разобраться никогда непоздно... Да и не могли, физически просто не могли угловые вычислитьих такбыстро. Так что, как говорил один брателло с вентилятором на спине:«Спокойствие, только спокойствие!» Золотые слова, между прочим. Вон Таксист –идет себе ровно и без напрягов, хотя, казалось бы, именно зэк со стажем долженпеченкой чувствовать опасность…

Означенный Гриневский замялся, нехотя ответил на вопрос:

– Чепраков… Был у нас один деятель. Еще в первуючеченскую. Стволы, «маслята», чуть ли не «коробки» черножопым втихаря впаривал.А потом из этих стволов и этими «маслятами» с наших же «коробок» чечены насгасили… Сука. Все знали, но ничего поделать не могли – у него, у Чепракова,кто-то из родичей при штабе обретался. Ну вот. И дали ему отпуск по случаюженитьбы, и даже, то ли по случаю женитьбы, то ли срок подошел, не помню,представили заодно к четвертой звездочке. И тут уж Поджигай не выдержал. Юшкавосточная взыграла. Не позволю, говорит, чтобы такие твари плодились, предки,дескать, меня не поймут и не простят! Звезду – это пожалуйста, это сколькоугодно, хоть маршальскую, но чтоб этот петух еще и детей рожал!.. То да се,короче, сгоношил меня. И за три – пять дней перед отправкой этого козлины домоймы вдвоем с Поджигаем его и поздравили с повышеньицем. Петелькой на шею.

– И?

– И ничего. Шмон, конечно, был, но не шибко сильный. Вштабе его тоже не очень-то жаловали. Объявили просто, что погиб, мол, боец наратном поле, честь и слава герою…

Строения из красного кирпича они достигли, вот спасибо, безпроблем и неприятностей. Гриневский смело толкнул дверь… и они оказались вдругом мире. Будто сработала кем-то активированная машинка времени. Таксистнегромко присвистнул на американский манер: «О, о!», Маша машинально запахнулаполы куртки поплотнее, будто отгораживаясь от сюрреалистическойдействительности, а Алексей… Алексей Карташ лишь шумно перевел дух – то ли отнечаянной ностальгии, то ли от обалдения.