Я резко обернулся. Это оказался Ноэль Теддер.

– Черт побери, кем себя возомнил этот ваш Ниро Вулф?! – возмущенно воскликнул он.

– Зависит от его настроения. – Я хотел было высвободить руку, но Ноэль держал цепко. – Отпустите, рука мне еще пригодится. Что, он вас прогнал?

– Меня даже не впустили! Сначала велели через щель приходить после шести, и я подчинился. Потом сообщили, что Вулф занят – поглощен делами, видите ли! Тогда я спросил вас, и мне ответили, что вы ушли и непонятно, когда вернетесь. Я хотел подождать внутри, но меня не впустили! Мне что, с паспортом надо было приходить?

– Вы назвались?

– Разумеется.

– А объяснили, зачем хотите его видеть?

– Нет. Это я расскажу ему лично.

– Сначала расскажите мне, таков порядок. Вдобавок у него выдался тяжелый день. Никакого домашнего джема из ежевики на завтрак, пришлось пропустить утреннее общение с орхидеями, полицейский инспектор досаждал, а еще надо было прочитать и подписать длинное заявление. Рассказывайте. Глядишь, у вас появится шанс. Если откажетесь, то вам ничего не светит.

– Прямо тут?

– Можем присесть на крыльце.

Он искоса поглядел на пару, проходившую мимо. Выглядел Ноэль растрепанным: ему не мешало бы побриться, да и причесаться, хотя бы под шляпой волосы скрыть, а пиджак в клетку и брюки в полоску определенно нуждались в глажке. Когда пара отошла шагов на десять, он вновь уставился на меня:

– У меня появилась возможность подзаработать, но в одиночку я не справлюсь. Не знаю даже, с чего начать. Моя мать сказала, что если я отыщу деньги, уплаченные похитителям, целиком или часть, то смогу забрать себе. Полмиллиона долларов! Хочу, чтобы Вулф мне помог. Ему достанется пятая доля.

Мои брови поползли вверх.

– Когда ваша мать это сказала?

– В среду вечером.

– Быть может, она успела передумать?

– Нет, все в силе. Я нарочно спросил ее сегодня днем. Она в скверном состоянии, признаю, но я решил, что особого вреда от моего вопроса не будет. Так вот, она подтвердила. Сказала, что ей в любом случае эти деньги противны.

Мои брови не спешили опускаться.

– Полиции известно о похищении. И ФБР тоже.

– ФБР? Не знал. А полиции мы сами рассказали этим утром.

– Похитителей ищут десятки опытных людей. К завтрашнему дню их будут уже сотни. Кто-нибудь да найдет.

– Да ни черта они не найдут! Потому-то мне и нужен Ниро Вулф! Он стократ лучше всех.

– Дельное замечание.

Про себя я подумал, что подобными делами мы прежде не занимались. Если удастся соблазнить Вулфа, будет любопытно посмотреть, что у него получится. Да и пятая часть такой суммы на дороге не валяется.

– Значит, так. Я сомневаюсь, что мистер Вулф захочет взяться за это дело. Он не просто эксцентричен – он ненавидит работать и редко берется за дела с оплатой по факту. Но я готов попробовать его уговорить. Можете подождать внутри.

– Вы сначала сами внутрь попадите, – пискнул он.

Все-таки его тенор не вязался с мужественным обликом.

– Сейчас попытаюсь. – Я поднялся на крыльцо.

Он шагал за мной по пятам. Цепочка была накинута, пришлось давить на кнопку звонка. Фриц, впустивший нас, удивился, быть может, тому, что я привел посетителя, которого он сам дважды прогонял, однако ничем удивления не выказал. Честно говоря, Фриц демонстрирует лишь то, что считает достойным для себя. Я отвел Теддера в гостиную и оставил там, а сам двинулся в кабинет кружным путем: через прихожую, а не через дверь, ведущую из гостиной в кабинет. Вулф рылся в среднем ящике своего стола, считал колпачки от пивных бутылок, чтобы понять, сколько выгадал из недельной квоты, поскольку отсутствовал двадцать четыре часа. Я стоял молча, пока он не задвинул ящик и не поднял голову.

– Мандельбаум шлет привет. Окружного прокурора не видел. Думаю, нас не станут больше беспокоить, если только они не решат, что Джимми Вейл умер не по случайности, а этого им страшно не хочется. Вы видели «Газетт»?

– Да.

– Замечания будут?

– Нет.

– То есть меня не уволили. Тогда я беру отпуск без сохранения содержания. На месяц, а может, и подольше.

Он плотнее сжал губы, сделал глубокий вдох:

– Ты намерен изводить меня бесконечно?

– Никак нет, сэр. Просто ловлю свой шанс. Когда я приехал, на улице меня поджидал Ноэль Теддер, злой до невозможности, потому что вы не захотели его принять. Мать сказала ему в среду, что он может забрать себе деньги, отданные похитителям, если найдет и отнимет. Он пришел предложить вам пятую часть за помощь. Конечно, вас это не заинтересует, вы беретесь лишь за случаи, когда от вас требуется только разместить объявление в газетах, так что я скажу ему, что поведу охоту сам. Я позволил себе отвести его в гостиную. Но, прежде чем уйти, подумал, что надо бы предупредить вас. Шанс невелик, соглашусь, но, если все выгорит, я заработаю сто штук, брошу вас изводить и открою собственную контору, может, вместе с Солом Пензером. На пару мы…

– Заткнись!

– Слушаюсь, сэр. Еще одна выгода – вам не придется больше рычать…

– Заткнись, я сказал.

– Так точно, сэр.

Вулф оглядел меня, явно без симпатии:

– Хочешь втянуть меня в эту нелепую погоню за сокровищами?

– А вы подумайте сами. По-моему, неплохо отыскать то, за чем рыщут десять тысяч копов и агентов ФБР. И можно будет наплевать на налоговые поборы с восьмидесяти процентов дохода. Ну да, тут много, а если сложите эту сумму с тем, что успели заработать в этом году, то можно бездельничать до зимы, а еще даже май не наступил. Если вас опередят, вы потратитесь только на текущие расходы. А насчет моих планов… У нас нет дел, впереди тоже ничего, Фриц вполне способен вместо меня протирать ваш стол и опорожнять мусорную корзину. С почтой вы и сами справитесь.

– Ты блефуешь. Не верю, что ты уйдешь.

– А вы проверьте.

Он закрыл глаза – быть может, мысленно восторгаясь долгими приятными месяцами без работы, без назойливых посетителей. Спустя минуту открыл глаза и пробормотал:

– Что ж, пригласи его сюда.

Ноэль Теддер уселся в красное кожаное кресло и скрестил ноги – из-под полосатых штанин показались синие с желтым носки, – а Вулф хмуро оглядел посетителя. И то сказать, к такому облику надо приноровиться. Я слышал, как он говорил, что люди, которые носят обычную одежду, – все равно что овцы, но я также слышал, как он говорил, что те, кто одевается необычно, – никчемные щеголи. В общем, плохо и так и сяк.

Теддер спросил, рассказал ли я, зачем он пришел, и Вулф утвердительно кивнул, а потом добавил: