Скукотища. Идеальные газоны, подстриженные деревья, бежевые двери вызывали презрение. На этих землях природа не имела власти. Ее приручили и загнали в рамки.

Райдекар признавал, что иногда его раздражало поведение неблагого народа, который часто игнорировал правила, но вычурное совершенство сероватого, пресного благого мира заставляло его жаждать свободы. Ярких цветов. Капли бунтарства.

Лошади замедлили ход у ворот. Перекинувшись парой слов с охранниками, путешественники проследовали к входу во дворец – огромным уродливым дверям, выкрашенным в белый цвет и поддерживаемым изогнутыми колоннами.

Одна ночь. Нужно вытерпеть всего одну ночь.

Райдекар вышел из кареты, непроизвольно вскинув руку, чтобы помочь Шиоби спуститься. Его внимание было уделено чему угодно, только не жене.

В этом до жути безвкусном месте ощущалось то, что привлекло и удерживало его внимание. Наверное, запах. Аромат роз и чего-то теплого и сладкого.

Коридор за коридором, знакомство за знакомством, Райдекар все больше разочаровывался, потому что не находил предмета своего любопытства. Он хотел отправиться на поиски, как волк за добычей, но все взгляды присутствующих были прикованы к нему.

Тайтус Брайер, высокий красивый мужчина, был наделен кровью Мэб, как и сам Райдекар.

– Приветствую, кузен, – любезно произнес король.

Райдекару хотелось все бросить и утолить свой непонятно откуда взявшийся интерес.

– Я прибыл по доброй воле королевы Шарлотты.

– Кто она? – Король взглянул на Шиоби.

Райдекару полагалось представить свою жену, но он не смог. В ноздри ударил запах яблока и сосны, смешанный с чем-то более сладким. Аромат цветов. Это точно были не розы. Он обернулся за несколько мгновений до того, как в комнату ворвалась босая девочка в светло-голубом платье, ее волосы выбились из косичек.

Она выглядела подобно яркому всплеску красок на чистом холсте. Прикосновению хаоса. Дуновению свежего ветра в этом душном зале.

Никто не осмелился встать на ее пути к королю.

Когда девочка преклонила колени у ног короля, Райдекара охватила безумная ярость. Если это любовница короля, то он его убьет. Он убьет каждого в этой комнате и заберет девочку в безопасное место.

– Отец, прошу тебя, скажи Морате, что мне больше не нужны уроки этикета.

Дочь Тайтуса.

Ну конечно.

– Я умру, если мне придется снова слушать ее нравоучения о поведении настоящей леди. – Последние два слова были брошены так, будто девочка не могла придумать большего оскорбления.

Райдекар улыбнулся.

– Ну уж нет, лепесток. – Король ласково улыбнулся. – Может быть, когда ты перестанешь бегать полуодетой при гостях, мы обсудим возможность отмены уроков этикета.

Только в этот момент девочка обратила внимание на присутствующих, на него.

Ее губы приоткрылись, когда она стала безмолвно и неподвижно разглядывать Райдекара.

– Райдекар Бейн, познакомься с моей дочерью Сериссой.

Мужчина низко поклонился Сериссе Брайер и впредь никогда не забывал ее имени.

* * *

Далеко на западе, на землях смертных, существовала присказка. Никогда не доверяйте фейри. Рисса вспомнила, что где-то читала об этом. Раньше она считала, что враждебный настрой людей по отношению к ее роду был вызван их близостью к неблагим царствам. Темные фейри были известны своей хитростью, злобой и жестокостью.

Теперь Рисса кое-что поняла. Всем фейри нельзя доверять. Особенно ей самой. Хотя она не могла лгать, неправда все чаще срывалась с ее губ в последнее время.

– Мы разделяем твою утрату, друг, – произнесла девушка, ее мелодичный голос разнесся по залу.

Она улыбнулась стоящим перед ней мужчинам: пикси и саламандре, одежда которых была соткана из листьев и свежего мха.

Остальные придворные смотрели на них с презрением, хихикая и нашептывая гадости. Придворные относились к феям, низшему классу фейри, с явным высокомерием. Проблема, с которой обратились мужчины, по мнению двора, была ничтожной и недостойной внимания.

Пикси жил на дереве, которое новорожденные саламандры сожгли дотла, и с тех пор их семьи поссорились.

Такие незначительные вопросы никогда не поднимались перед королевским двором, когда им правил ее отец. Наследнику следовало заменять действующего короля в его отсутствие. Рисса должна была научиться править. Но в те дни, когда на троне восседала Рисса, советники полагали, что она не выслушивала ничего существенного.

Она не возражала. Рисса может время от времени сидеть на троне из белого ясеня с цветочным венком в волосах, но она знала одно – корона солнечного света никогда не будет принадлежать ей.

Придворные могут смотреть свысока на саламандру и пикси. Но Риссу они искренне ненавидели. Их отвращение было столь же ясно, как звездный свет.

– Мы рассмотрим ваше обращение и к ночи вынесем вердикт. До тех пор вы прекратите все ссоры.

Ложь, которая с легкостью сорвалась с губ девушки. Она уже приняла решение, и Рисса не собиралась выслушивать насмешки придворных.

Пикси посмотрел на саламандру. Ни один член двора не уважал юную принцессу.

– Поклянитесь, иначе я не предприму никаких действий.

Ее голос оставался ровным и бесчувственным. Рисса давным-давно научилась безразличию.

Существа закивали:

– Отлично. Тогда до ночи.

Рисса кивнула:

– Мы встретимся под вашим деревом. Следующий.

Утро казалось бесконечным. Кощунственное поведение на волшебных кладбищах, загрязнение прудов (да уж, некоторая молодежь была крайне глупой), домовой, страдающий от проклятия банши, и жалобы фей на отсутствие весенних цветов в этом году. Они обвиняли двор в игнорировании древних праздников, призванных пополнить запасы магии.

Они не ошиблись. Даже пятнадцатилетняя Рисса заметила перемены. Зимы стали холоднее и длились дольше. Ночь поглощала солнечный свет.

Но девочка мало что могла с этим поделать. Она продолжала успокаивать жителей ложью, которая так легко слетала с языка. Когда последняя жалоба была озвучена, Рисса с облегчением вздохнула.

Принцесса встала с отцовского трона и пересекла зал звездного света, самую большую комнату в Цветочном саду. Высокие стеклянные потолки открывали вид на бескрайнее небо. Рисса шагала неторопливо, хотя ей хотелось скрыться как можно скорее. В этом месте она едва могла дышать. В любом из замков. Под любой крышей.

Она олицетворяла саму дикую природу, как в глубине души, так и внешне. Разноцветные перья на шее и плечах постоянно напоминали об этом.

Наконец-то девочка выбралась из зала. Рисса направилась в свою комнату, скинула туфли и бросила на пол бело-золотое платье с высоким воротником, сменив королевское одеяние на светло-коричневые бриджи и кожаный топ, обшитый металлическими пластинами. Она вложила за пояс два длинных ножа, взяла лук и тут же выпрыгнула из окна.

Весной босые ноги служили Риссе лучше всякой обуви. К зиме нужно будет раздобыть новые ботинки, так как последняя пара настолько износилась, что сквозь дырки выглядывали пальцы ног.

Сады дворца были обширны, а на юге они сливались с