– У нас даже специальная еда есть, только для гостей, – сказал Стерлинг. – Так, Джулеп?

Джулеп заметил коварный взгляд Стерлинга.

– Так.

Ласке стало не по себе.

Стерлинг развернулся и побежал по тротуару назад.

– Пошли с нами!

Лисоид покачался из стороны в сторону и, опустив голову, обречённо пошёл следом. Джулеп наклонил морду, пропуская Лисоида вперёд, а сам встал позади. Ласка шагала последней. Стерлинг пересёк улицу, и только тогда она поняла, куда они направляются.

Она побежала и догнала Стерлинга.

– Не убивал он никаких лис, Стерлинг. Посмотри на него.

Стерлинг остановился посреди дороги и оглядел Лисоида с лап до головы. Ласка видела по его глазам, что он и сам в это не верит. Но им овладел гнев, который нельзя было приручить. С тех самых пор, как погибла его семья, Стерлингу было необходимо убить кого-то – того, кто убивал лис.

– Всё равно он проник на нашу территории и съел нашу еду, – сказал Стерлинг. – И он за это заплатит.

Ласка не успела ничего возразить, как мальчишки завели Лисоида за дом и по куче перегноя, по шаткому забору привели на Куриный Двор. Дом был по-прежнему заперт наглухо. Огни не горели. Людей в доме по-прежнему не было.

– Вон там еда, – сказал Стерлинг, вытягивая морду. – Ешь.

Лисоид увидел ловушку, и вислые уши повисли ещё ниже.

– Это клетка.

– Не-а, – сказал Джулеп, заходя сзади. – Это кормушка. Люди ставят такие для птиц. Она просто так сделана, чтобы другие звери, не лисы, не забирались внутрь.

– Незачем его больше обманывать, Джулеп, – усмехнулся Стерлинг. – Мы уже затащили его сюда. – Он посмотрел на Лисоида и осклабился. – Да, это клетка. И сейчас ты в неё залезешь.

– Но, – растерялся Лисоид, – я ведь только недавно выбрался из клетки.

Стерлинг и Джулеп с гордым видом возвышались над ним, загораживая путь к улице.

Лисоид скорбно вздохнул и сунул морду под скошенную дверцу ловушки. Дзеньк! – захлопнулась за ним дверца с раскатистым дребезжанием.

– Вот так и ловят лисоубийц! – сказал Стерлинг.

Джулеп прыгнул ему на спину и в знак одобрения принялся грызть уши.

Лисоид в клетке вертелся кругами. Запах страха был такой резкий, что у Ласки щипало глаза.

Мокрое шипение напугало Ласку, и она со всех лап метнулась к кадкам с цветами, оттуда к забору, пока вода из поливалки не закапала ей мех. Мальчишки постояли и, весело хихикая, заскакали под брызгами.

Ласка смотрела, как мех Лисоида промокает насквозь, пока он сам, отчаянно принюхиваясь, пытается найти выход. Лисоид горестно взвыл, и его голос нисколько не походил на голос с кладбища. Мальчишки захохотали и прыгнули на цветочные кадки, оттуда – на забор.

– Он же замёрзнет! – жалобно проскулила Ласка.

– Надо было думать, когда сжирал нашу еду, – сказал Стерлинг и потрусил по шаткому забору.

Ласка не могла оторвать от Лисоида глаз. Даже если он переживёт ночь, люди рано или поздно вернутся. И тогда они его убьют.

Ей уткнулась в бок мокрая морда.

– Либо он, либо мы, Лас, – сказал Джулеп и отправился догонять Стерлинга.

Ласка стояла и смотрела, как Лисоида пробирает дрожь. Ловушку ей не открыть. А если она так и будет стоять и смотреть, как намокает его мех, сердце у неё разорвётся на куски. Это напомнило ей о братьях.

Она повернулась и бросилась догонять мальчишек.

– Дасти! Дасти! – закричал Джулеп, вбегая с торжествующим видом в нору. – У нас получилось!

Дасти ещё только просыпалась. Солнце – яркое, золотое – крадучись ползло по её шубке и окровавленной щеке.

– Мы нашли того, кто съедал нашу еду! – сказал Стерлинг и в один прыжок уселся рядом с Джулепом.

– И поймали убийцу! – воскликнул Джулеп.

И пока они рассказывали Дасти всю историю, Ласка сидела у самого входа, прикусив язык так сильно, что он уже начинал ныть.

Когда история подошла к концу, Дасти нахмурилась, выставив свой единственный клык и растягивая на щеке ужасающую рану. Лисёныши, даже Ласка, съёжились.

– Если вы ещё раз уйдёте из норы без разрешения, – процедила Дасти, – я обратно вас не пущу.

Она показала носом на угол, где было устроено ложе из листьев, и лисёныши поняли. Никаких им отбросов сегодня утром.

– Я-то думал, она хоть спасибо скажет, – прошептал Стерлинг и повалился наземь.

Джулеп вздохнул и лёг рядом.

– Удовлетворение, что больше не будет мёртвых лис, – вот наша награда. И ещё – кошачья еда.

Вскоре оба уснули.

И только теперь, в тишине норы, Ласка вспомнила: тот, кто убивает лис, по-прежнему где-то рядом.

ВЕЧЕРОМ МАЛЬЧИШКИ ВЫСКОЧИЛИ из норы в надменной уверенности. Ласка держалась хвоста Дасти. Она внимательно наблюдала за тем, как лисица водит, принюхиваясь, носом, вертит ушами, поднимает переднюю лапу – проверяет каждый шорох, каждый треск. Нигде не раздавалось лисьего тявканья. Нигде не пахло жжёными листьями. Тени замерли, не шелохнутся.

У Ласки монотонно и глухо забилось сердце. А вдруг Лисоид всё же убил других лис своей биркой?

Едва они ступили на улицу Готорна, как вспыхнули уличные фонари. Привычной дорогой лисы пробежали по кварталу – заскакивали во дворы, петляли, ныряя в дыры в заборах, крались по сточным канавам…

Они миновали вертушку – её лопасти завораживающе крутились – и пришли на задний двор Беззубой Дамы, который благоухал умиротворяющим запахом увядших цветов. Здесь лисам была знакома каждая мелочь – и скульптура, изображавшая глаз, и сломанные часы, и газеты, и шины. Джулеп остановился почесать бок о велосипедные спицы.

– Кошачья еда на месте! – воскликнул Стерлинг.

И они с Джулепом, нестерпимо оголодав после пропущенной утром порции, бросились наперегонки к крыльцу.

Что-то было не так. Уши Ласки заполнило тишиной. Усы не переставая подёргивались. Серая сгорбленная фигура старухи сидела в кресле-качалке и таращила слезящиеся глаза в сумерки двора. Она не щёлкала, как обычно, ножницами. И кресло стояло неподвижно.

Не успели мальчишки добежать до крыльца, как Ласка его почуяла. Под ароматом духов скрывался слабый – такой, будто его вовсе даже не существовало, – тошнотворный запах жжёных листьев. Она открыла пошире глаза и увидела блеск чёрного металла – палка, прямая, как у метлы ручка, стояла прислонённой к задней двери.

– Стойте, – сказала Ласка голосом не громче мышиного писка.