отмахнулась девушка, — допустим, держать людей как слуг — плохо. Но в то же время — а сажать в тюрьмы, расстреливать — лучше? Нарушение прав на свободу в любом случае налицо. Но здесь есть какая- то лотерея: что с тобой случится? Какие- то акты бесчеловечности, которые тут иногда происходят — это уже говорит о конкретных рабовладельцах.

— Наверно, таких большинство?

— Кто знает, я статистикой не занималась. Может, когда- нибудь. Но, думаю, даже если ты совсем не имеешь прав, прийти к какому- то успеху можно. И даже нужно!

Девушка откинула со лба прядь чёрных, как смоль, волос:

— Я же всегда обращаюсь с людьми, как с людьми. Можешь поверить.

Дана вдруг замерла на месте — лишь чтобы изречь ещё одну мысль:

— Скажу тебе кое- что, и, если решишь посвятить Легионам больше времени, повторяй это, как мантру.

Глаза сверкнули. Ставший ненадолго серьёзным тон заставил напрячься.

— Гораздо страшнее наличия рабов и их жизни, то, что происходит с самой богемой. Я же здесь с начала, и я замечаю многое.

Нильсон не ответил. Зловещее утверждение ставило много вопросов, но искать ответы на них отчего- то не хотелось.

Они выбрались из лифта и продолжили путь вниз — к подземной парковке.

— Вот и он, — Дана, наконец, остановилась перед огромным, стилизованным под старину мотоциклом. Тот, даже смирно стоя на месте, так и рвался вперёд. Вран, сама по себе девушка высокая, на фоне своего железного коня казалась просто дюймовочкой.

Брайер посмотрел недоверчиво, вспомнив о недавнем глотке крепкого напитка.

— Уверена? — только и спросил он.

— Уверена, — проводница одним неуловимым движением взлетела в седло. Длинные ноги, сжатые блестящими кожаными шортами, обхватили мотоцикл, — к слову, вот тебе от Адама!

Из небольшой сумки, приделанной рядом к сиденьем, Дана извлекла небольшую пластиковую карточку:

— Временный паспорт, — кивнула она, — и предписание от лорда. Помнишь, он звонил где- то около трёх часов?

Яркое воспоминание: со словами «сейчас и твою жизнь наладим!» Карл отлучился в сторону от барной стойки, достав телефон. А они почти не обратили внимания, ведь подали уже новые стопки.

Эти отрывистые картины, конечно… лучше бы вспомнилось что- то, например, прошлогодней давности.

— Ты ведь уже думал, как сядешь в самолёт без документов? — бесстрастные глаза испытующим взором отрезвили ОПЗМовца.

— Ну… да прорвался бы, — усмехнулся Брайер.

— Прорвался… надевай и садись, — девушка протянула пассажиру один из двух блестящих шлемов и сразу же завела двигатель. Опробовала педаль и, по- видимому, удобством осталась довольна.

Нильсон, забираясь на мотоцикл, успел отметить: во всю ногу Даны был вытатуирован огромный дракон, голова которого пряталась, видимо на левом бедре. Обвивала дракона замысловатая надпись на итальянском.

— Сколько это заняло? — спросил Брайер, увидев, что водитель перехватила его взгляд.

— Двенадцать часов, кажется. Четыре сеанса было, — Вран отмахнулась, — ты готов?

Девушка надела шлем первая, и пассажир последовал её примеру.

— За меня держаться не надо, — прозвучало предупреждение, — там есть ручки. Ну и ногами помогай.

— Я что, в первый раз, по- твоему? — усмехнулся мужчина, — давай, трогай уже!

Телефония между шлемами этого не передала, но Нильсон буквально увидел, как беззвучно рассмеялась Дана. Откинув опору, она тронула стального коня с места.

Стоило им покинуть парковку и вырулить на автостраду, как город начал проноситься перед глазами все быстрее и быстрее. Встречный ветер ударил в тело, но он был тёплым и приятным.

Водитель наклонилась вперёд и вновь прибавила скорости. Брайер устроился чуть поудобнее, сжав ногами пассажирское сиденье.

Мотоцикл летел вперёд. Стеклянные небоскрёбы, освещённые таким противоестественным для Легионов палящим солнцем, пролетали мимо них. Дану, кажется, охватило то самое возбуждение, которое всегда сопутствует быстрой езде.

Как и его.

— Зачем в аэропорт? — усмехнулся мужчина, — давай в Москву! А лучше — сразу на фронт! Только наберу оружия.

— Хлебом вас не корми, дай повоевать, — негромко проговорила девушка, — но вот рабство в Легионах — все равно как в горле кость.

— А ты, значит, теперь пацифист? — Нильсон постарался вложить в тон сарказм, но получалось у него это плохо.

— Нет. Я теперь человек государственный, какой пацифизм? Но есть очень много способов разрешить международные конфликты и без миллионов смертей.

Брайер хотел вставить замечание, но попросту не успел. Вран явно поймала кураж:

— К слову, вот с преступностью это не сработает. Не верю в раскаяние в принципе: если ты оступился, ты уже потенциально способен это повторить. Значит, в твоём программном коде уже есть под это удобный алгоритм. И повторишь, вероятнее всего. Даже если сам думаешь иначе. Понимаешь?

— Не дурак, — буркнул мужчина.

— За примерами даже далеко ходить не надо. Я и сама из Организации сбегала. Дважды. Иронично — оба раза с подачи Адама.

Наперерез им вырвалась красная спортивная машина. Дана резко затормозила, избегая опасности. Нильсон с силой сжал ногами седло, чтобы инерция просто не вышвырнула его вперёд.

Получилось.

— Зря сомневался, — довольно спокойно произнесла девушка, — чтобы стать участником аварии, нужно выпить гораздо больше.

— Неплохо, — согласился пассажир. Красный кабриолет уже затерялся где- то в потоке автомобилей, будто испарился. Нильсон же неожиданно отметил подтекст в словах Даны. Нет, подтекста, скорее всего, не было, но слова можно истолковать по- особенному.

— Ты знаешь, что я помню? Из последнего.

— Очевидно, эту неудавшуюся аварию? — безликий шлем на долю секунды обернулся к Брайеру.

— Не совсем, — настрой на шутки куда- то улетучился, — может, и ты помнишь? Как война началась?

— В общих чертах. Давно было, — последовал ответ спустя пару мгновений.

— А для меня будто пару дней назад. Я ведь бросил Титова и Организацию. С какими- то интриганами попытался переворот совершить.

— Ну… если ты переживаешь, что он держит на тебя зло, то это вряд ли, — девушка выхватывает подавленность из тона собеседника.

— Нет. Я думаю насчёт твоих слов, — продолжил ОПЗМовец, — если такое случилось однажды, может ли случиться снова?

— Конечно, может, — очень серьезно произнесла Дана. Но интонация мгновенно изменилась, — а может и не случиться. Ты меня совсем не слушал!

— Ты сказала…

— Что не нужно руководствоваться моими словами. Это просто наблюдения, а не аксиомы жизни. Наблюдения, конечно, довольно стройные и нередко оказывающиеся правдивыми, — весело добавила водитель, — да, алгоритм, видимо, есть. Но только ты сам нажмёшь на «пуск». И только если захочешь. Условия могут как- то подталкивать, может казаться, что и выбора- то нет. Но на самом деле итоговое решение будет твоё. Понимаешь?

— Да, — коротко бросил он. Это «Понимаешь?» немного резало слух, — понимаю, что ты не веришь в судьбу.

— Конечно! — подтвердила Дана, — и не советую. На судьбу слишком многое можно списать. А теперь — держись крепче!