Потом, уже подростком, я запаниковала на мачте парусника. Но когда я спустилась на землю, то просто задвинула этот случай на задворки памяти: думать о нем мне не хотелось. Я никогда не пыталась дать название произошедшему, никогда не анализировала это.

Прошли годы, я окончила школу, потом бакалавриат и магистратуру. После получения магистерского диплома выплатила остаток образовательного кредита и с двумя друзьями отправилась в пеший поход по Европе. Я почувствовала интерес к искусству и архитектуре старых церквей, мы посещали один кафедральный собор за другим. Несколько раз мы поднимались на башни, и, стиснув зубы, я ползла по узким каменным лестницам, добираясь до самого верха. Это мне вполне удавалось, пока я не попала во Флоренцию.

Я забралась на верхушку Дуомо (так называют городской кафедральный собор) и стала сверху смотреть на терракотовые крыши, глубоко дыша, стараясь оставаться спокойной и получить удовольствие. Подо мной резко уходил вниз знаменитый крутой купол собора, и, когда я на него посмотрела, в голове вдруг не осталось ни одной мысли, кроме вопроса: что будет, если я свалюсь за хлипкое металлическое ограждение, у которого стою, и начну скользить вниз по этим красным черепицам? Я живо это представила, ощутила умом и всем телом, почувствовала, как увеличивается скорость скольжения – и полную неспособность избежать неизбежного.

Я не могла дышать.

На смотровой площадке было много народа. Я пробилась сквозь толпу к стене, сползла по ней, прислонившись спиной, опустила голову между коленями, чтобы ничего не видеть, и учащенно дышала, заливаясь слезами. Там меня нашли друзья, все-таки уговорили меня встать и держали за руки, пока мы спускались по винтовой лестнице на твердую землю, к безопасности. После этого мы больше не забирались на башни в соборах.

И все же почему-то выражение «Я боюсь высоты» не стало частью моего самовосприятия. Сейчас эта связь кажется очевидной, но, когда я переживала эти истории, ни одна из них не казалась связанной с другими. Хотя, когда я оглядываюсь назад, тошнотворные картинки того, как я цепляюсь за мачту на паруснике, смотрю вниз с купола кафедрального собора во Флоренции, отказываюсь спуститься по замерзшему ручью, кажутся на удивление похожими: конечно, в каждом случае конкретные обстоятельства отличаются, но ощущения, иррациональное видение собственной гибели практически одинаковы. Просто раньше я не могла заметить эти общие черты, а может, отказывалась это сделать. Кроме короткого заигрывания с эпилепсией, я всегда была здорова и чаще всего счастлива. Я не хотела навешивать на себя ярлык фобии или даже страха. Мне казалось, что это как-то слишком близко к выражению «психическое расстройство», и сразу становилось как-то неуютно.

Вместо этого я потихоньку занималась тем, что теперь в медицинских кругах называется избеганием. Я перестала плавать на парусных судах. Перестала забираться по лестницам на башни соборов. Я уже выросла из того возраста, когда лазают по деревьям или на детских площадках. Когда во время той поездки по Европе у меня кончились деньги, я полетела домой, в Оттаву. Сменила несколько работ, а потом начала новую жизнь как независимый автор. Переехала в Юкон. А потом, поскольку я впервые в жизни поселилась недалеко от гор, мне пришлось посмотреть правде в глаза.

Был май, выходные; с тех пор, как я переехала на другой конец страны, в Уайтхорс, прошло около полугода. Мы с друзьями направлялись в деревушку Хейнс, расположенную как раз на границе Юкона и Аляски, на фестиваль крафтового пива. Мы остановились на полпути туда, в местечке под названием Пейнт-Маунтин, чтобы мои друзья могли немножко позаниматься скалолазанием. Я не собиралась участвовать, но решила, что увяжусь за ними, чтобы побродить пешком и насладиться солнышком и окрестными пейзажами, пока они карабкаются.

Поход был легким, по размеченной тропе, которая постепенно поднималась вверх от тупиковой проселочной дороги. Но, когда мы шли по широкому, слегка наклонному скалистому отрезку пути, я поскользнулась. Совсем чуть-чуть, и даже не упала, и все же эта внезапная неуверенность как будто открыла смотровое окошко у меня в голове. Меня охватила полноценная реакция страха: сердце застучало, зрачки расширились, произошел выброс адреналина. И опять перед глазами возникла картина неминуемой гибели. Чувство было такое, что сейчас я упаду и буду лететь до самого подножия горы, несмотря на то что спуск очень пологий и покрытый растительностью, так что я не смогла бы упасть далеко, даже если бы пыталась катиться. Я была просто уверена, что катастрофическое падение неминуемо. Поэтому сделала то, что казалось самым безопасным, единственное, что могло защитить меня от пропасти внизу: легла на каменную поверхность и свернулась клубочком.

Я шла последней в цепочке. По той же схеме, которая повторилась годы спустя на «Стандартном», я уговорила себя, что действую разумно и нормально. Лежа клубочком, позвала друзей, стараясь говорить спокойно, просто сообщая им, что дальше я не пойду. Побуду здесь, пока они будут лазать. Моя подруга Линдси обернулась, увидела, что я лежу на земле, вернулась и присела рядом со мной на корточки. Конечно, они меня здесь не оставят, сказала она озабоченно, но спокойно. Она уговорила меня встать, а вся группа развернулась и зашагала обратно туда, откуда мы пришли.

После этого я в конце концов начала об этом думать, говорить вслух: «Я боюсь высоты».

Когда я проанализировала свои воспоминания о каждом значимом случае, то поняла, что особенно боюсь упасть с высоты. В самолете все было нормально, в лифте тоже, с крепкими мостами и балконами никаких проблем. Страх охватывал меня в тех случаях, когда я чувствовала себя незащищенной, когда мне казалось, что ноги сейчас меня подведут и я упаду.

Как только я увидела закономерность, то удивилась, почему не замечала ее все эти годы.

Акрофобия, или навязчивый страх высоты, – одна из самых распространенных фобий в мире. Одно голландское исследование показало, что акрофобия поражает каждого двадцатого человека. Еще больше людей страдают от не относящегося к фобии страха высоты, их страх не силен, чтобы диагностировать фобию, но симптомы похожи. В общей сложности целых 28 % всего населения могут в той или иной степени испытывать страх высоты.

Многие люди находят обходные пути, избегая ситуаций, которые могут спровоцировать страх. Но в моей новой жизни в Юконе это было практически невозможно. Избегать высоты, тех мест, где я могла бы почувствовать, что сейчас упаду, означало не ходить в походы, не взбираться на скалы, не ездить на горном велосипеде – то есть не делать всего того, чему я старалась научиться, всего, что нравилось моим друзьям, отказаться от всех самых лучших способов наслаждаться жизнью в моем новом доме в этой дикой природе.

Тем же летом, после случая в Пейнт-Маунтин, я отправилась в поход с группой друзей. Мы планировали пройти по маршруту Chilkoot Trail, классическому пути золотой лихорадки Клондайка от прибрежной Аляски, через горы к самой северной оконечности Британской Колумбии и Юкону. Большинство людей разделяют весь поход на три-пять дней. Его ключевой этап – это Золотая лестница, крутой подъем по нагромождению упавших камней. Если вам попадались фотографии золотоискателей, направляющихся в Клондайк, силуэты которых, выстроенные в длинную цепочку, взбираются вверх по склону горы, сгорбившись под весом своих рюкзаков, то это и есть Золотая лестница, последний отрезок пути перед вершиной перевала.