Этот документ не способствовал моему спокойствию. Я подписала бумагу и отдала ее Келси. Когда все формальности были соблюдены, оставалось лишь ждать своей очереди и волноваться.

Около полудня самолет поднялся в воздух с первыми парашютистами: четыре одиночных прыжка, включая Келси и обоих Коди. Я на это смотреть не могла. Во мне начинала подниматься паника, и она становилась все сильнее по мере того, как время шло, а моя очередь не приближалась: до моего полета оставались еще две группы. Не могла же я ждать там целый день! Невозможно было вынести целые часы этого страшного, отвратительного ожидания.

После своего прыжка целехонькая Келси обнаружила, что я вот-вот расплачусь, брошусь к своей машине и сбегу. Она попыталась меня успокоить. Да, она была доброй и сердечной, но не понимала, что я чувствую. Ведь ей для счастья нужно было только прыгнуть с самолета, она устроила свою жизнь так, чтобы делать это как можно чаще. И она была уверена, что, если я хоть раз прыгну с парашютом, мне это страшно понравится. Келси восторженно рассказывала о стремительном свободном падении и следующим за ним мягким, блаженным скольжением по воздуху, после того как раскроется парашют. Она была милой, но совершенно сумасшедшей.

Тем не менее она сделала так, что меня занесли в список следующей группы.

Когда «сессна» снова вернулась на землю за следующей группой, Барри показал мне, как нужно входить и выходить. После того как мы пролезем в узенькую дверь крошечного самолета, нас пристегнут друг к другу. Предстояло тщательно соблюдать протокол. Я представляла себе, что мы будем выходить из настоящей двери или даже из зияющего проема, как в гараже, – так показывают в кино. Но самолет был очень маленький, и мы были пристегнуты друг к другу, поэтому нам предстояло неуклюже согнуться и выкатиться. Почему-то сама невероятность этого маневра (неужели я и правда совершу этот кульбит через маленькое отверстие прямо во время полета?) меня успокоила. Это просто не могло быть реальностью. Все казалось странной шуткой.

И вдруг этот момент наступил. Я натянула яркий комбинезон, шлем и очки, а Келси и один из Коди (тот, что повыше, по-голливудски смазливый, с кудрями Джима Моррисона и усиками Беспечного ездока) надели на меня снаряжение и затянули лямки. Я посмотрела в камеру, объявила о своих намерениях и забралась в самолет.

Вскоре мы были уже в воздухе, поднимаясь над пустыней, Каркроссом и озером Беннетт, простиравшимся далеко за горные хребты. Пейзаж внизу был мне знаком, и это успокаивало. Бесчисленное количество раз я ходила здесь пешком, ездила на велосипеде и на машине, летала над ним на самолете. И я никогда не боялась летать – я боялась падать. Я постаралась дышать глубоко и сконцентрироваться на открывающихся видах. Вот железнодорожный мост. Вот шоссе, ведущее домой.

В какой-то момент, дрожа от холода и страха, я обратила внимание на то, что не покрываюсь потом. Я ожидала, что буду просто вся липкая от испарины страха, но, наоборот, я была сухой как кость.

Я подумала о потоотделении, потому что незадолго до этого слышала о научном исследовании, в котором пот новичков-парашютистов использовался для ответа на вопрос: могут ли люди чувствовать запах страха?

Давно известно, что животные могут «учуять запах» страха других животных, хотя в обычной, ненаучной ситуации мы говорим скорее о том, что хищник чует запах страха жертвы. Это ложное представление. На самом деле нехищные животные непреднамеренно испускают так называемые тревожные феромоны – переносимые по воздуху химические сигналы, назначение которых состоит в том, чтобы беззвучно предупредить других членов собственного вида о находящихся неподалеку хищниках и о другой возможной опасности.

В нескольких исследованиях указывалось на возможность того, что и люди могут сообщать друг другу о своих страхах химическими средствами, например потом. Два исследования показали, что испытуемые способны ощутить различия между запахом пота человека, который смотрит фильм ужасов, и человека, который смотрит что-то нестрашное. Еще одно исследование обнаружило, что испытуемые, которые ощущали запах смотревших фильм ужасов людей, лучше прошли тест на словесные ассоциации, что может говорить о повышении когнитивных способностей в присутствии потенциальной угрозы. Более того, у испытуемых была обнаружена усиленная реакция вздрагивания, и, кроме того, они чаще распознавали выражения лица как испуганные или сердитые. Вывод ясен: люди, учуявшие запах пота испугавшегося человека, были уже настроены на собственную реакцию страха.

Но все эти исследования основаны на наблюдаемом поведении. Группа исследователей под руководством Лилиан Мухика-Паро́ди из университета в Стоуни-Брук захотела заглянуть глубже. «Мы поставили перед собой задачу определить, можно ли получить свидетельства того, что запах пота людей, находившихся в состоянии эмоционального стресса, вызывает у группы не имеющих к ним отношения индивидов восприятие эмоции», – написали Мухика-Пароди и ее коллеги в статье, опубликованной в журнале PLOS One в 2009 году. Они решили использовать сканер ФМРТ (который в реальном времени отслеживает кровяной поток для измерения активности мозга), чтобы определить, вызывает ли запах пота от испуга измеримую реакцию миндалевидного тела другого человека, этой ключевой мозговой структуры, запускающей нашу реакцию на страх.

«Можно сказать, что мы начали первые тщательно организованные исследования для проверки существования тревожных феромонов человека», – сказала мне Мухика-Пароди. Команда начала работу со сбора образцов пота у 144 человек, в первый раз прыгавших с парашютом. Затем они использовали тех же людей в качестве контрольной группы, собрав их пот после того, как они потренировались на бегущей дорожке столько же времени, сколько длился прыжок с парашютом, и в то же время дня. Позднее исследователи написали: «Поскольку спуск контролировался тандем-инструктором, условия прыжка создавали преимущественно эмоциональный, а не физический источник стресса для наших доноров пота. А условия тренажера создавали преимущественно физический, а не эмоциональный стресс» (эмоциональный стресс парашютистов-новичков подтверждался проверкой их уровня кортизола, гормона, выделяемого адреналиновыми железами в связи с реакцией «бей или беги»; конечно же показатели были пиковыми).

Потом наступила вторая фаза исследования: образцы пота предъявлялись испытуемым, при этом для наблюдения за реакцией мозга в реальном времени использовался ФМРТ-сканер. Как указали Мухика-Пароди и ее коллеги, пот испуганных людей «вызывал серьезную активацию мозга в областях, ответственных за обработку эмоций… Поведенческие данные наших собственных и предшествовавших исследований дают основания полагать, что обработка эмоций может быть направлена на повышение бдительности и обострение способности к распознаванию угрозы».

Исследователи выяснили, что, когда испытуемый вдыхает запах пота испуганного или находящегося в состоянии стресса человека, его миндалевидное тело активируется. Дополнительный эксперимент также показал, что происходящее, собственно, связано не с запахом. Наш нос не может отличить пот испуганного человека от обычного пота, вызванного физическими нагрузками, но мозг на них реагирует по-разному. Этот феномен известен как реакция чувствительности к химическому раздражению: феромоны пота испуганного человека запускают эмоциональные, а не обонятельные рецепторы.