Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда она заговорила, голос был нежным, но я почувствовал, что она снова притворяется, делает вид. Покрывает фальшивой эмоцией истинную, неизвестную. С каждым новым произнесенным словом она свивала вокруг меня холодную сеть, точно паучиха.
— Я хочу вернуться, Дэн.
— Мне везти тебя домой?
— Пожалуйста, да.
— Ладно.
Оказалось, мы не успели отъехать слишком далеко. Я вел машину молча. Когда автомобиль сворачивал к ее улице, я заметил выбоину на дороге — которую ни разу не замечал прежде. Роззыбь казалась жутко неуместным явлением на единственной на весь Дэд-Ривер респектабельной улице.
Я припарковался напротив ее дома и поставил пикап на ручник. Фырча и рокоча, мотор пошел вхолостую. Я положил руку на сиденье и повернулся, чтобы спросить Кейси, не хочет ли она рассказать мне о том, что стряслось, — прежде чем снова ступить под своды этого дома. Мне и правда хотелось знать — не из простого любопытства. Что-то менялось, и менялось стремительно. Но я знал, что Кейси меня снова «срежет», твердо и незамедлительно — и от этого желание дознаться не умалялось ни капли.
Она открыла дверцу со стороны тротуара.
— Подожди меня здесь.
Дверь затворилась за ней, тихо и осторожно.
Я заглушил машину окончательно и стал наблюдать за ней.
Кейси пересекла улицу и зашагала по выложенной камнем дорожке, которая делила газон надвое и вела к крыльцу; в саду камней, обступавшем крыльцо, с двух сторон были высажены низкие кусты. Они тянулись ввысь, и их симметрия едва ли радовала глаз — скорее уж мозолила. Кейси остановилась перед первой ступенькой и посмотрела налево. Она что-то искала на земле.
Ну, и что теперь?
Что, черт возьми, у нее на уме?
Она сделала несколько шагов влево, неотрывно глядя под ноги. На миг меня посетила дурная мысль, что она там ищет червяков, и мы потом поедем порыбачим — посреди ночи, в темной водице. А потом она наклонилась и подхватила что-то с земли, предварительно взвесив в руке, — и я, похоже, понял, что вот-вот будет.
Ее движения молниеносно преобразились, сделались отточенными: старая недобрая Кейси — во всей красе, всецело в форме. Очевидно, она прекрасно знала, что делает. Отступив на три шага к лужайке, она уставилась в левое переднее окно. За стеклом горел торшер. Прикидывая в уме планировку дома, я понял: где-то там — кабинет-мастерская ее отца.
Есть что-то ужасное для меня в звуке бьющегося стекла.
Помню, когда был ребенком, у нас жил кот. Он однажды ночью перебудил нас всех, сбив с кухонного стола дешевую хрустальную вазу. Я вскочил на ноги и бросился на кухню так быстро, что не вполне еще проснулся, когда добрался туда. В итоге мне пришлось зашивать распоротую осколками пятку.
На сей раз — нечто похожее.
Думаю, рука моя дернулась к ключу зажигания сразу после того, как камень врезался в стекло. Думаю, я завел машину и поставил ногу на педаль еще до того, как хруст и звон улетучились из моих ушей. Отчасти это был инстинкт, отчасти — жест самосохранения.
Это она запустила камнем в собственное окно, но я нутром чуял — отвечать за это буду я. В горле пересохло.
— Боже! — заорал я. — Давай скорей!..
И у меня не вышло привлечь ее внимание.
Она все так же решительно чеканила шаг по дорожке, выложенной камнем, а затем — по правой стороне лужайки, и плевать ей на меня хотелось. Я сразу понял, что она делает, куда направляется. Знал это так же, как степень боли от удара чем-нибудь тяжелым по башке. Кейси было бы невозможно остановить. Попытки лишь усугубят ситуацию. Звук бьющегося стекла был таким громким, что я не удивился бы, загорись во всех окрестных окнах разом свет. Но тишина никуда не девалась, а Кейси знай себе шла через лужайку по щебеночной дорожке к соседнему дому.
Я снова посмотрел на ее дом, потными ладонями тиская руль. Силуэт отца Кейси возник в обрамлении окна. Застыв в профиль, он оглядывал ущерб — битое стекло, которое, как я мог представить, весело подмигивало ему с пола.
Он медленно повернулся к окну, осторожно прижал ладони к подоконнику и выглянул наружу. Посмотрел направо, потом налево, а потом — прямо на меня.
Мне пришлось отвернуться. В его взгляде оказалось слишком много печали, а во мне — слишком много вины.
Снова что-то грохнуло — даже громче, чем в первый раз. Кейси запустила второй камень — в правое переднее окно соседнего дома.
О причинах задумываться было нечего — ее тактика от меня не укрывалась. Вопросов теперь будет много, очень много — и на некоторые из них должен будет ответить ее отец.
В доме зашумели. Послышался женский голос, за ним — мужской. Кейси вся выпрямилась, восстанавливая контроль над собой. Клин стекла слетел с верхнего подоконника, как лезвие гильотины, ударился о нижнюю раму, разбился вдребезги. Крик из дома показался мне почти истеричным.
Я смотрел, как она идет обратно к машине — никуда не торопясь.
В тот момент я чуть не дал по газам, бросив ее там. Силуэт ее отца больше не маячил в окне, зато на крыльце вспыхнула лампа. Скоро он будет стоять там. Я высунулся наружу и крикнул:
— Кейси, залезай, черт бы тебя побрал!
Симпатии легко растворяются. Просто добавьте страха и взболтайте.
К тому времени как она вернулась ко мне в салон, я буквально закипал от ярости. И от страха, конечно, тоже. Но у меня осталось достаточно самообладания, чтобы не рвануть во весь опор, сшибая почтовые ящики у обочины по пути прочь. Мы плавно, почти вальяжно отчалили от бровки тротуара.
Не вижу зла, не слышу зла.
И зло меня не слышит…
Мне вдруг захотелось врезать Кейси со всей дури.
Натурально костяшки зачесались.
Как она могла втянуть меня в этот раздрай? Зачем так со мной поступила? Вовлекла не только людей по
