– Мне страшно подумать о том, что случилось с Карен Гарфилд, –чуть хриплым шепотом сказала она. – Ужасно! Что касается Лемле… Он былболен, и давно. Еще за год до того, как это случилось, у него был инфаркт. Такчто с ним вопрос до конца не ясен. Но Карен… Смерть Карен Гарфилд целиком иполностью на моей совести. Но все произошло именно потому, что я не знала…

– Успокойся, я понимаю, – тихо сказал Майкл.

Роуан опять замолчала, на этот раз надолго. В ней явственноощущалась какая-то внутренняя борьба, лишавшая ее душевного равновесия, и,когда она заговорила вновь, тон был усталым и несколько раздраженным:

– Существовала и третья причина, заставившая меняпросить Эрона о встрече.

– Какая?

– Я не могу войти в контакт с темноволосым призраком, азначит, не могу контролировать его действия. Он до сих пор не появился. Ивозможно, не появится вообще…

– Но ты уже видела его! Скорее всего, он теперь ждетприглашения от тебя.

Роуан задумчиво крутила ниточку, торчавшую из шва на рукаверубашки.

– Проблема в том, что я не испытываю к нему ничего,кроме враждебности. Ни единого доброго чувства. Все время, что я провела здесьв одиночестве, я звала его и в то же время боялась его и ненавидела… –Поймав на себе озадаченный взгляд Майкла, она добавила: – Вполне возможно, оннесколько перестарался…

– Ты имеешь в виду, когда трогал тебя?

– Нет. Я имею в виду себя саму. Он перестарался, создавмедиума, которого не в силах ни соблазнить, ни свести с ума. Подумай, Майкл!Если я обладаю силой, позволяющей убить человека, существо из плоти и крови, токак может моя ненависть отразиться на Лэшере?

– Понятия не имею, – признался Майкл.

Роуан откинула назад волосы. Руки ее заметно дрожали.

– Если я начинаю испытывать к кому-то неприязнь, то,как правило, очень глубокую, – попыталась объяснить она. – И мнениясвоего не изменяю. Именно такую неприязнь, скорее даже ненависть, я чувствую поотношению к этому существу. Да, я помню, что ты говорил вчера о желаниипоговорить с ним, поспорить, понять, чего он добивается… Но сейчас во мне естьтолько ненависть и злость.

Майкл долго молчал, пристально вглядываясь в лицо Роуан ичувствуя, как внутри его поднимается и заполняет каждую клеточку его существаволна любви к этой удивительной женщине.

– Да, ты была права, – наконец сказал он. – Ядействительно плохо тебя знаю. Я очень люблю тебя, но, выходит, совершенно непонимаю.

– Это потому, что ты живешь и думаешь сердцем. –Роуан нежно коснулась его груди. – В этом причина твоей доброты и твоейнаивности. Но я не такая. Во мне заключено такое же зло, как и во всех, кто насокружает. Люди редко удивляют меня своими неблаговидными поступками. Злят,выводят из себя – да. Но не удивляют.

Майкл отнюдь не считал себя наивным. Но спорить ему сейчасне хотелось.

– Так вот, – продолжала Роуан, – послемногочасовых размышлений о том, что же представляет собой моя сила –способность одним только мысленным проклятием разрывать кровеносные сосуды инести людям смерть, – я пришла к выводу, что если и могу использовать еево благо, то лишь для того, чтобы попытаться уничтожить это существо. Неисключено, что для энергии, которой обладает Лэшер, моя сила окажется не менееразрушительной, чем для любого живого организма.

– Мне такое и в голову не приходило!

– Каждый из нас должен думать своей головой. Я врач.Прежде всего и в первую очередь я – врач. И только потом – женщина и личностькак таковая. И как врачу мне совершенно ясно, что это существо находится впостоянной связи с нашим физическим миром. Следовательно, оно познаваемо –познаваемо точно так же, как электричество было познаваемо еще в году этаксемисотом от Рождества Христова, хотя в то время никто и понятия о нем не имел.

Майкл кивнул:

– Его параметры… Ты вчера спрашивала о его параметрах.И употребила именно это слово. Тебя интересует, обладает ли оно достаточнойплотностью, чтобы до него можно было дотронуться?

– Да. Как оно выглядит в момент материализации? Чтособой представляет? Ведь и моя сила тесно связана с физическим миром идействует по его законам. Значит, я должна определить и ее параметрытоже. – Гримаса боли вновь исказила лицо Роуан, но она сумела справиться сэмоциями и продолжила, правда уже почти шепотом: – Эта сила – мой жизненныйкрест. Точно так же, как сила, заключенная в твоих руках, стала жизненнымкрестом для тебя. И нам придется научиться их контролировать, чтобы иметьвозможность самостоятельно решать, где и каким образом находить им применение.

– Согласен. Именно это нам и нужно.

– Я должна сказать тебе еще кое-что. Об этой старухе… ОКарлотте…

– Это не обязательно. Можешь ничего не говорить, еслине хочешь.

– Могу поклясться, что она знала… Предвидела, что всетак и случится. И потому сознательно провоцировала меня.

– Но почему?

– Это было частью ее дьявольского плана. Я головусломала, пытаясь понять ее замысел. Возможно, она хотела таким образом сломитьмою волю, лишить меня уверенности в себе? Она часто играла на чувстве вины,чтобы разрушить личность Дейрдре. Вероятно, ту же тактику она использовала ипротив Анты. Но я не собираюсь тратить время на разгадывание планов Карлотты.Не этим нам следует сейчас заниматься. Старуха, Лэшер, твое видение… Без концадумать только о них это все равно что ходить кругами по одному и тому же месту.Так мы ни к чему не придем и ничего не добьемся.

– Мне кажется, я никогда не пойму, чего ты хочешь насамом деле.

Майкл достал сигареты. Всего три штуки. Он протянул пачкуРоуан, но та отрицательно покачала головой.

– Настанет день, – сказала она, глядя Майклу вглаза, – когда мы с тобой сядем за стол, будем пить хорошее белое вино,пиво – все, что тебе будет угодно, и разговаривать. О Петире ван Абеле, оШарлотте, о Джулиене и обо всех остальных. Но сейчас не время для этого. Сейчася хочу отделить главное от второстепенного и реальность от мистики. И прошутебя сделать то же самое.

– Идея ясна, – откликнулся он, хлопая себя по карманамв поисках спичек, пока наконец не вспомнил, что оставил их старику возлецеркви.

Роуан вытащила изящную золотую зажигалку и дала емуприкурить.

– Суть в том, что, как только мы начинаемсосредоточивать на них наше внимание, в головах возникает полнейший сумбур и мылишаемся способности действовать.