Время Майкл рассчитал точно. Без трех минут три он пересекалКемп-стрит, стараясь идти как можно медленнее, чтобы не умереть от жары, и вкоторый уже раз с благодарностью восхищаясь густой зеленью Садового квартала,которая дарила ему спасительную тень. Здесь он чувствовал себя прекрасно и,будь на то его воля, ни за что не променял бы это место ни на какое другое.

Ровно в три часа он остановился перед открытыми воротамиособняка. Майкл впервые увидел его при солнечном свете, и неожиданно егоохватило такое сильное волнение, что закружилась голова. Он вернулся! «Да, наконец-тоя здесь! И делаю то, что должен делать…» – подумалось ему. Даже в такомзапустении, густо увитый лозами, давно не крашенный, с запертыми наглухоставнями, дом выглядел величественным и прекрасным. Казалось, он просто заснулв ожидании чего-то…

Майкл поднялся по мраморным ступеням, чуть толкнул створкунезапертой двери и вошел в длинный и широкий холл. Ни в одном домеСан-Франциско не приходилось ему видеть такие высокие потолки, такие изящныедвери…

Несмотря на толстый слой пыли, покрывавший стены, сосновыепанели словно излучали сияние. С лепнины давно облезла вся краска, но самиорнаменты оставались не тронутыми временем. Майклу бесконечно нравилось здесьбуквально все: и мастерски сделанная конусообразная дверь, и балясины уоснования длинной лестницы, и удивительно красивые перила, и даже пол подногами… Восхитительный запах нагретого дерева, наполнявший воздух, вызывал вдуше Майкла ответное теплое чувство. Во всем мире он знал только одно место,где можно было ощутить такой аромат.

– Майкл? Это ты? Входи же!

Он подошел к первой из двух дверей, которые вели в зал.Несмотря на то что шторы были раздвинуты, там по-прежнему царил полумрак. Светпроникал только сквозь щели в ставнях и боковые окна, за которыми располагаласьзатянутая грязной сеткой терраса. С улицы доносился сладкий аромат жимолости идругих цветов, подобных которым ему не приходилось видеть больше нигде.

Роуан сидела на обитом коричневым бархатом диване, стоявшемвозле внешней стены зала, и выглядела, на его взгляд, просто очаровательно. Наней были белые брюки и босоножки, а также свободного покроя рубашка из жатогохлопка, не менее легкого, чем натуральный шелк, и белая футболка, на фонекоторой лицо и шея казались загорелыми едва ли не до черноты; несколько прядейволос упали на щеку. Длинные ноги с босыми ступнями и чуть тронутыми розовымлаком ногтями смотрелись удивительно сексуально.

– Привет, Аэндорская ведьма. – Майкл наклонился инежно коснулся поцелуем ее теплой щеки.

Роуан схватила его за запястья и, притянув к себе, крепкопоцеловала в губы. Руки ее слегка дрожали.

– Ты была здесь одна? Все это время?

– А почему тебя это удивляет? – тихим, чутьохрипшим голосом спросила она, откидываясь на спинку дивана и усаживая егорядом с собой. – Сегодня я послала официальное заявление об увольнении изклиники и намереваюсь найти работу здесь. Я остаюсь жить в этом городе, в этомдоме.

Майкл удивленно присвистнул и улыбнулся:

– Ты это серьезно?

– А ты как думаешь?

– Не знаю… Всю дорогу от Ирландского канала до Первойулицы я думал… А что, если ты ждешь меня с уже упакованными чемоданами – толькодля того, чтобы попрощаться и уехать обратно в Калифорнию?

– Нет. Все уже решено. Мы с моим бывшим боссом вСан-Франциско даже успели обсудить несколько возможных вариантов, и он пообещалсвязаться с руководителями здешних клиник и разведать обстановку. А чтособираешься делать ты?

– То есть как это – что? – недоуменно переспросилМайкл. – Тебе прекрасно известно, ради чего я здесь. Куда же мне ехать?Они направили меня именно сюда – и никуда больше. И пока не давали новыхуказаний. Они вообще молчат. А я по-прежнему не могу вспомнить. Даже послетого, как прочел четыреста страниц досье. Ничего не помню. Знаю только, что тойженщиной, которую я видел, была Дебора. И все. Но что она говорила…

– Послушай, ты, по-моему, слишком устал и перегрелся насолнце. – Роуан приложила руку к его лбу. – Несешь какую-то чушь.

– Лучше себя послушай, – с легким смешкомотозвался Майкл. – Аэндорская ведьма! Ты же читала досье. Да что с тобой,Роуан? Разве ты не поняла? Все мы запутались в одной огромной паутине иоказались во власти того, кто ее сплел. Но кто это, мы не знаем. – Онвытянул вперед руки в перчатках и внимательно посмотрел на свои пальцы. –Мы просто этого не знаем…

Обращенный на него взгляд Роуан был спокойным и несколькоотстраненным, отчего лицо ее, несмотря на краску возбуждения на щеках,сделалось вдруг холодным и чужим, а в глазах заиграли искорки света.

– Но ведь ты же сама читала! И что ты обо всем этомдумаешь? У тебя есть какие-нибудь соображения по этому поводу?

– Успокойся, Майкл, пожалуйста, успокойся. На самомделе тебя интересует не то, что я думаю, а то, что я чувствую. Все, что ядумаю, тебе уже известно. Никакой паутины не существует – и ее творца тоже. Тыждешь от меня совета? Пожалуйста: забудь о них. Отныне и навсегда. Забудьлюдей, которые являлись тебе в видении, и прекрати гадать, чего они от тебяхотели.

– Что значит – забудь?

– Хорошо. Тогда послушай, что я тебе скажу. Я многочасов просидела здесь, обдумывая ситуацию. И в конце концов приняла решение.Да, я остаюсь, потому что это мой дом и он мне нравится. Я успела полюбитьсемью, с которой только вчера познакомилась. Я полюбила своих родственников итеперь хочу узнать их как можно лучше. Мне приятно слышать их голоса, видетьперед собой их лица. Я хочу знать все то, что известно им. А кроме того… Яникогда не смогу забыть жившую в этом доме старую женщину и то, что я с нейсотворила… Где бы я ни была… – Роуан запнулась. Внезапный всплеск эмоцийна миг исказил ее лицо, но оно тут же приняло прежнее напряженно-холодноевыражение. Она уперлась ступней в край кофейного столика и обхватила рукамиподнятое колено. – Ты меня слушаешь?

– Да, конечно.

– Прекрасно. Так вот, я хочу, чтобы ты тоже осталсяздесь, со мной. Молю Бога и надеюсь, что так и будет. Но причина не в какой-тотам узорчатой паутине, о которой ты толкуешь. И не в твоих видениях илитаинственном мужчине. Нет. Потому что, откровенно говоря, я не вижу ни малейшейвозможности выяснить, что же все это значит, или понять, почему пересеклисьнаши с тобой пути. Ни-ка-кой! – Роуан с минуту помолчала, пристально ииспытующе глядя на Майкла, потом продолжила, но уже несколько медленнее: – Яприняла решение, основываясь на том, что мне известно, на том, что я вижу, слышуи что доступно моему пониманию… В общем, мне нравится этот дом, и я в немостаюсь.