– Понятно, – кивнул Майкл.

– И еще. Я остаюсь. Вопреки существованию таинственногомужчины, вопреки любым предопределениям и совпадениям, вопреки тому факту, чтоименно я вытащила тебя из океана…

Майкл снова кивнул, на этот раз несколько неуверенно, потомсо вздохом откинулся на спинку дивана и, не отводя взгляда от Роуан, спросил:

– И все же ты не станешь утверждать, что не хочешьбольше встречаться с тем призраком и не испытываешь желания понять сутьпроисходящего…

– Не стану. Но одного этого было бы мало, чтобыудержать меня здесь. К тому же для него не имеет значения, где мы находимся –здесь, в Монклеве, в Тайбуроне или в Доннелейте. Что же касается тех, кого тывидел, им придется прийти к тебе еще раз и объяснить, в чем все-таки дело ичего они добиваются. Сам ты этого не узнаешь.

Роуан помолчала. Она сознавала, что была с Майклом чрезмернорезка, и теперь старалась успокоиться.

– Послушай, – уже мягче продолжила она, – еслиты все же решишь остаться, то пусть это случится по какой-то иной причине. Ну,например, из-за меня, или потому, что ты родился в этом городе, или простопотому, что здесь тебе будет хорошо… Пусть даже потому, что тебе в детственравился этот дом, этот квартал и теперь ты можешь полюбить их снова…

– Я никогда не переставал их любить.

– Прошу только, не сдавайся, не подчиняйся им.Наоборот, делай все вопреки их существованию.

– Роуан, разве можно забыть о том, что только благодаряим я сейчас сижу в этой комнате? Вспомни, ведь мы с тобой встретились не вяхт-клубе!

Роуан тяжело вздохнула:

– И все же я настаиваю…

– Ты обсуждала это с Эроном? Он дал тебе такой совет?

– Я не спрашивала его совета. И встретилась с ним лишьпо двум причинам. Во-первых, мне необходимо было поговорить с ним еще раз иокончательно убедиться в его искренности и порядочности.

– Ну и как, убедилась?

– Он именно такой, каким ты его описывал. Но я должнабыла пообщаться с ним в спокойной обстановке. Знаешь, он обворожительныйсобеседник.

– Знаю.

– Я это почувствовала на похоронах, а точнее, ещераньше – когда мы столкнулись с ним у могилы Элли.

– Теперь ты спокойна на его счет?

– Да. Я поняла, что он мало чем отличается от нас стобой.

– Что ты имеешь в виду?

– Он человек увлеченный, даже одержимый. – Роуанслегка пожала плечами. – Такой же, как я, если речь идет о хирургии, иликак ты, когда восстанавливаешь и возвращаешь к жизни старые дома вродеэтого. – Она помолчала. – И точно так же, как мы с тобой, он не лишениллюзий.

– Ясно.

– Во-вторых, я хотела поблагодарить его за то, что онпозволил мне прочитать досье, и сказать, что ничуть не возмущена и не обижена ипостараюсь оправдать его доверие.

Майкл с облегчением вздохнул, хотя слова Роуан привели его внекоторое недоумение.

– Дело в том, что он помог заполнить самый большой иважный пробел в моей жизни. Возможно, он и сам не осознает, какое великое благосовершил. Эрон очень недоверчив и осторожен. Кроме того, ему трудно понять, чтотакое одиночество, поскольку с детских лет рядом с ним всегда были люди изТаламаски.

– Я знаю, что ты имеешь в виду. Однако мне кажется, чтоон все отлично понимает.

– И все же он не доверяет мне до конца. Кстати, ты вкурсе, что это очаровательное темноволосое привидение пыталось его убить?

– Да, в курсе.

– Я постаралась объяснить, как безмерно ему благодарна.Всего лишь два дня назад у меня не было ни прошлого, ни семьи. А теперь яобрела и то и другое. Мало того, он помог мне найти ответы на самые мучительныеи страшные вопросы в моей жизни. Думаю, что и это еще не все. Что ж, будущеепокажет. Сейчас, когда я вспоминаю о Тайбуроне и внутренний голос говорит:«Тебе нет нужды возвращаться в тот дом и проводить там в одиночестве остатоксвоей жизни», – меня охватывает невыразимый восторг.

– Откровенно говоря, я не ожидал такой реакции с твоейстороны. Мне казалось, ты придешь в ярость и почувствуешь себя оскорбленной.

– Меня совершенно не интересует, каким образом Эрондобывал информацию и что делали для этого его коллеги. Важно лишь то, что, небудь их, не было бы и тех сведений, которые собраны в досье. И тогда я осталасьбы один на один со старухой и ее ужасными откровениями. Потому что никто измоих многочисленных родственников при всей их улыбчивости, симпатии ко мне ирадости от встречи не смог бы мне помочь. Они не знают историю собственногосемейства. Разве что какие-то отрывки. – Роуан глубоко вздохнула. –Знаешь, Майкл, некоторые люди не имеют привычки к подаркам. Они не ждут и ужтем более не требуют их, а если получают, то не знают, что с ними делать. Мнеприходится учиться этому искусству. Потому что этот дом стал для меня подарком.И досье тоже. Оно помогло мне обрести семью, принять ее такой, какая она есть.И это для меня самый большой подарок в жизни.

Майкл слушал ее как завороженный. Его все больше охватывалочувство невероятного облегчения, и в то же время он не мог избавиться отнедоуменных сомнений.

– А как ты отнеслась к тому, что говорится в досье осмерти Карен Гарфилд и доктора Лемле? – наконец отважился спроситьон. – Твоя реакция на это пугала меня больше всего.

Лицо Роуан исказилось от внутренней боли, и Майкл тут жепожалел о своей необдуманной и непростительной резкости.

– Ты не понимаешь. – Голос Роуан звучалпо-прежнему ровно и спокойно. – Ты просто плохо знаешь мой характер. Явсегда считала, что самое страшное в мире это сомнения и подозрения, которые тыне в состоянии ни опровергнуть, ни подтвердить, – иными словами,неизвестность. Вот почему важнее всего для меня было узнать, обладаю я такойсилой или нет. Я и к тебе-то поехала только затем, чтобы ты коснулся меня исказал, чувствуешь ли ты во мне ее присутствие. Но у тебя ничего не вышло. Итолько Эрон смог с уверенностью ответить на мой вопрос.

– Теперь понятно.

– Так ли?

Роуан проглотила застрявший в горле комок. Чувствовалось,что она с трудом сохраняет спокойствие. Взгляд ее на миг сделался печальным,глаза потухли, и только усилием воли она вновь взяла себя в руки.