своих последних порций героина. Независимо от того, сколько Джейк угрожал и кричал, Седрик отказался подвести кого-либо из них к телефону.

"С твоей стороны незаконно что-либо выносить из их квартиры, Седрик", - предупредил Джейк. "Тебе лучше оставить их дерьмо в покое".

"Я буду иметь это в виду, мистер Кингсли", - ответил Седрик своим культурным, напыщенным тоном. Затем он повесил трубку. И, конечно же, он убрал все, что ему было велено убрать — все продукты, всю выпивку и все наркотики, вплоть до их любимого Чайна Уайт.

Только двенадцать часов спустя Джейку позвонили в первый раз. Оно было от Даррена, и он был зол — убийственно зол — на то, что действия Джейка привели к потере "всего моего дерьма". Он пригрозил прийти и надрать Джейку задницу, если тот немедленно не согласится урегулировать этот спор со звукозаписывающей компанией и не убедит Билла и Мэтта сделать то же самое.

"У нас нет спора со звукозаписывающей компанией, Даррен", - сказал ему Джейк, придерживаясь плана ни в чем не признаваться. "Им не понравились наши мелодии, и теперь они играют с нами в игры".

Последовало еще несколько угроз, а затем Даррен повесил трубку. Несколько минут спустя позвонил Куп, угрожая заодно надрать задницу Джейку.

Через двенадцать часов после этого ни один из них не был в той форме, чтобы надрать кому-нибудь задницу. В течение следующих трех дней они оба прошли через ад героиновой ломки. Их тела болели, дрожали, сотрясались и потели. Они страдали от взрывной диареи. Их вырвало всем, что они пытались поместить в свои желудки — чего было немного, поскольку у них вообще не было аппетита, и в их квартирах было мало еды. На четвертый день эти физические симптомы начали немного ослабевать, но психические симптомы — депрессия, мысли о самоубийстве, жалость к себе, гнев, стыд — только начинались. Телефонные звонки начались снова, они оба звонили Джейку, Мэтту и Биллу по очереди. Они жалобно умоляли своих коллег по группе покончить с этим, а затем гневно угрожали, когда им говорили, что заканчивать нечего. Три основных участника сделали все, что могли. Они использовали часть своих отложенных денег, чтобы купить основные продукты для Даррена и Купа, чтобы, по крайней мере, они не умерли с голоду. Они проинструктировали их вызвать полицию, если кто-либо из их слуг попытается убрать или испортить эти продукты. Но что касается возвращения их героина, их травки, их выпивки и их лимузинов, они просто сказали им держаться там, пока "Нэшнл" не закончит свой маленький припадок. Это не заставило Даррена или Купа почувствовать себя лучше.

Наступил день Рождества. Вся группа провела его вместе в квартире Джейка. Они поужинали жареной индейкой, которую Джейк купил и приготовил сам (Звукозаписывающая компания запретила Мэнни и пальцем пошевелить, чтобы заняться уборкой, готовкой или другой домашней работой — большую часть дня он проводил в своей комнате). Они потягивали из бокалов белое вино и пили ликер из все еще достаточно укомплектованного бара. Куп и Даррен ели мало, и оба были более чем немного плаксивыми, но по большей части придерживались своих манер. Это было не самое замечательное Рождество, которое Джейк когда-либо проводил, но и не самое худшее.

На следующий день была среда, и во всем Лос-Анджелесском регионе возобновилась обычная работа. Ровно в 9:00 утра раздался стук в дверь Джейка. Это было необычно само по себе, поскольку предполагалось, что швейцары внизу контролируют доступ на жилые этажи и звонят ему, когда появляются неожиданные посетители. Джейк был небрит, слегка страдал похмельем и был одет в рваные спортивные штаны и без рубашки. Его длинные волосы были растрепаны. Он пересек гостиную и открыл дверь, обнаружив на пороге аккуратно одетого мужчину лет тридцати.

"Могу я вам помочь?" Спросил его Джейк.

"Вы Джейк Кингсли?" спросил мужчина.

"Я есть".

Мужчина бросил конверт к его ногам. "Тебя обслужили, мой друг. Хорошего дня".

- Но... - начал Джейк, но мужчина уже повернулся и ушел.

Джейк наклонился и поднял конверт. Он открыл его и нашел официальную бумагу, уведомляющую его о том, что он был вызван повесткой в суд для явки к достопочтенному Джозефу Крэнфорду 3 января 1985 года в связи с обвинением в нарушении контракта, предъявленным Национальной корпорацией звукозаписи.

Он позвонил каждому из других участников группы, обнаружив, что их всех тоже обслужили, практически в тот же момент, что и его. Затем он позвонил в офисное здание в районе Херитедж и попросил поговорить с Полин Кингсли. Его перевели на удержание и заставили слушать музыкальную версию песни Элтона Джона "Daniel" в течение следующих трех минут. Наконец на линию вышла его сестра, и он объяснил, что только что произошло. Она попросила его зачитать ей всю повестку.

"Именно это я и предполагала, что они сделают", - сказала она. "Они собираются попытаться заставить судью объявить вас нарушителем контракта и приказать вам выпускать приемлемую музыку. Невыполнение этого требования приведет к нарушению закона о неуважении к суду".

"Так вот где добросовестные усилия спасают наши задницы, верно?" Спросил Джейк.

"Да, - сказала она, - при условии, что этот судья сочтет музыку, которую вы представили, добросовестной попыткой. Если он почувствует, что вы намеренно создавали некачественную музыку, тогда добросовестность вылетит в трубу ".

"И насколько это вероятно?"

Она вздохнула в телефон. "Из всех потенциальных судей, которые будут рассматривать это дело, Джозеф Крэнфорд - худший".

"Он такой?"

"Да", - сказала она. "Ему всего сорок пять. Самый молодой судья верховного суда в районе Лос-Анджелеса. Если и есть кто-то, кто может хотя бы отдаленно оценить рок-музыку, так это он. Это вызывает некоторую тревогу ".

"Насколько тревожный?"

Она не ответила на этот вопрос. "Это тоже немного подозрительно", - сказала она вместо этого.

"Что ты имеешь в виду?"

"Из всех судей верховного суда округа Лос-Анджелес, как получилось, что он — единственный, о ком я по—настоящему беспокоился, - был выбран для этого? Это похоже на нечто большее, чем просто совпадение".

"Ты думаешь, "Нэшнл" имела какое-то влияние на выбор судьи?" Спросил Джейк. "Я думал, это невозможно".

"Нет ничего невозможного, когда у тебя достаточно денег", - сказала ему Полин. "В конце концов, это Америка. Послушай, позволь мне немного покопаться в этом деле. Я перезвоню тебе, как только смогу".

"Насколько нам следует беспокоиться по этому поводу?" Джейк хотел знать.

Тишина, растянувшаяся почти на десять секунд. Наконец: "Я перезвоню тебе, Джейк".

Она перезвонила ему в следующий понедельник, 31 декабря, в