– Где Брайс? – спросила Фьюри.

Выставочный зал был пуст, входная дверь – широко открыта, однако…

– Дерьмо священное… – прошептал Флинн.

Брайс бежала к лестнице, ведущей в кабинет Джезибы. Только синт давал ей силы, и он же помогал преодолевать боль. И осуществлять задуманное.

Войдя в кабинет, Брайс опустила Сиринкса на пол, а сама перепрыгнула через письменный стол к стене. Туда, где поблескивали фрагменты винтовки, прозванной Истребительницей Богов.

– Она собирается его убить, – зашептал Рунн. – Убить за то, что он сделал с Даникой и стаей.

Прежде чем синт возымеет власть над нею, Брайс намеревалась сделать друзьям последний подарок в последние минуты ясности сознания. В последние минуты жизни.

Сабина дрожала всем телом, молчаливая, как смерть.

У Ханта подгибались колени. Он не мог и не хотел на это смотреть.

В затопленной библиотеке гудела магическая сила Микая. Раздвигая воду, он держал путь к лестнице.

Схватив со стены четыре фрагмента Истребительницы Богов, Брайс разложила их на столе. Потом открыла дверь стенного сейфа и сунула руку внутрь. Достав стеклянный пузырек, откупорила его и глотнула какой-то жидкости. Может, еще какого-то наркотика? Кто знает, что за зелье хранила колдунья в своем сейфе. Следом за пузырьком Брайс достала патрон с изящной золотой пулей.

Патрон был довольно большой – шести дюймов в длину. С одной стороны пули улыбался выгравированный крылатый череп. С другой были начертаны простые слова на древнем языке: «Помни о смерти».

Помни, что умрешь. Сейчас они воспринимались скорее как обещание, нежели как легкое напоминание о Мясном Рынке.

Зажав патрон в зубах, Брайс подтянула к себе первый фрагмент винтовки. Затем приладила к нему второй.

Казалось, это не Микай поднимается по лестнице, а воплощенная смерть.

Брайс устремилась к разбитому окну. Она взмахнула рукой – и третий фрагмент винтовки – дуло – взлетел со стола и оказался в ее согнутых пальцах. То была магия, которой она не обладала, но синт временно подарил ей такую возможность. Через мгновение дуло со щелчком встало на место.

Брайс бежала к окну, собирая винтовку на бегу. Невидимый ветер принес ей последний, четвертый фрагмент. Патрон с золотой пулей она по-прежнему держала в зубах.

Хант еще не видел, чтобы кто-то собирал винтовку на ходу, не глядя, спеша к цели. Казалось, Брайс проделывала это в тысячный раз.

А ведь так оно и есть. Король Осени только зачал ее, но она была дочерью Рандалла Силаго. И легендарный снайпер обучил ее на совесть.

Последняя деталь встала на место, и тогда Брайс зарядила винтовку. Остановившись перед окном, она опустилась на колени, прижав Истребительницу Богов к плечу.

Брайс хватило двух секунд, чтобы прицелиться и успокоить дыхание. Эти мгновения были подарком Лехабы. Хант понял, что́ Лехаба предложила Брайс и на что Брайс согласилась, когда поняла.

Нет, не шанс убежать. Ей не удалось бы убежать от Микая. Лехаба подарила ей несколько мгновений, необходимых, чтобы вооружиться.

Сокрушив замки, Микай распахнул дверь, впечатав ее в деревянную обшивку стены. Увидев открытую входную дверь, он бросился туда. Прямо в ловушку, подстроенную Брайс. Он слишком торопился и не стал оглядываться по сторонам. Естественно, он не увидел ни винтовки, ни согнутого пальца Брайс на спусковом крючке.

Пуля угодила Микаю прямо в затылок.

Время искривилось и растянулось. Хант испытывал смутное ощущение, что он падает назад, хотя находился у стены и стоял не шевелясь.

Но кофе в чашке на ближайшем столе наклонился. Темно-коричневая жидкость без конца кренилась в одну сторону.

Смерть архангела – мировой силы – могла всколыхнуть пространство и время, заставляя секунду длиться час. День. Год.

Хант все видел в необычайно замедленном темпе. Движения собравшихся растягивались до бесконечности. Он видел волны их шока. Негодование Сандриелы. Недоверие на побелевшем лице Поллукса. Ужас Рунна…

Пуля, выпущенная из Истребительницы Богов, все еще двигалась внутри черепа Микая, проникая сквозь кости и серое вещество мозга и таща за собою время. Потом в разбитом окне кабинета появилась Брайс, держа в руках меч.

Меч Даники. Должно быть, Даника оставила его здесь в последний день жизни, а Брайс спрятала в кабинете Джезибы, где он и хранился эти два года. Хант подмечал все изменения на лице Сабины: расширенные зрачки, шелест светлых волос, оторопь при виде потерянной реликвии.

Брайс спрыгнула из окна. Хант видел каждое движение ее тела, руку, поднявшую меч над головой и резко опустившуюся. Древнее лезвие рассекло воздух и опустилось на голову Микая.

Меч рассек его череп надвое и продолжил расчленять тело. Только меч Даники мог справиться с такой задачей.

Хант старался запомнить последние мгновения ее жизни. Синт вот-вот сделает ее безумной. Может, этот яростный, безудержный гнев и есть первый признак безумия?

Брайс. Его Брайс. Его подруга и… все, что у них было, и более того. Она принадлежала ему, а он принадлежал ей. Он должен был сказать ей об этом еще там, в вестибюле Комитиума. Сказать, что она единственная женщина, которая существует и будет существовать в его жизни. Даже если ему понадобится тысяча лет, он ее разыщет и сделает все то, что вызывало глумливые насмешки Сандриелы.

Брайс продолжала кромсать тело Микая, вздымая фонтаны крови.

В привычном времени кровь давно бы разлетелась сотнями брызг. Но в этом измененном времени кровь архангела поднималась рубиновыми пузырьками, падая на лицо Брайс и заполняя ее кричащий рот.

В этом искаженном времени Хант видел, как синт исцеляет каждый порез и царапину на теле Брайс. Меч Даники разрубил тело Микая надвое.

Потом Брайс опустилась на зеленый ковер. Хант ожидал услышать треск сломанной кости. Но ее икра полностью зажила. Последний подарок синта, перед тем как наркотик начнет ее уничтожать. Однако в ее глазах… он не увидел помутнения, свойственного безумцам. Ни намека на неистовство саморазрушения. Только холодная, сверкающая жажда мести.

Две половины тела Микая лежали порознь. Брайс снова взмахнула мечом, перерубив ему туловище. Затем отсекла обе части головы.

Красные аварийные сигналы продолжали вспыхивать, но их всполохи отличались цветом от крови, забрызгавшей Брайс. Белая футболка превратилась в ярко-красную. Однако глаза Брайс оставались ясными, осмысленными. Синт до сих пор не овладел ее разумом.

– Противоядие действует, – тихо сказала Гипаксия. – Я это вижу по ней.

– Я думал, вы послали ей остатки яда, – сказал оторопевший Хант.

Ведьма говорила с ним, но продолжала смотреть на экран: