стоимость превышала установленный максимум в 10 000 рублей. При этом стоимость права определялась по средней доходности имущества, сданного в аренду, или концессии, капитализированную, исходя из числа лет, оставшихся до окончания такого договора. При этом в существовавшей на тот период практике единственным случаем такого подхода было применение ст. 10 постановления ЦИК и СНК СССР от 12 сентября 1924 гола о патентах и изобретениях, в которой было категорическое указание на то, что патент может быть передан по наследству, «причём патент не входит в состав наследственной массы». При таком подходе патент действительно не подлежит оценке и не ограничивает прав наследников на получение наследства.

Декрет от 22 мая 1922 года «Об основных частных имущественных правах, признаваемых РСФСР, охраняемых её законами и защищаемых судами РСФСР» допустил право наследования как по закону, так и по завещанию. Стоимость наследственного имущества, однако, ограничивалась всё той же суммой в 10 тысяч рублей, за вычетом имевшихся долгов, а имущество сверх этой стоимости наследники по-прежнему должны были передать государству в лице Народного комиссариата финансов и его органов (ст. 416–417). (СУ РСФСР. 1922. № 36. Ст. 423).

Свобода завещания, кроме того, была существенным образом ограничена также и тем, что в качестве наследников в завещании могли быть указаны только лица, которые признавались наследниками по закону, под которыми ст. 418 понимала прямых нисходящих родственников наследодателя до третьей степени родства (дети, внуки и правнуки) и пережившего супруга умершего, а также нетрудоспособных и неимущих лиц, фактически находившихся на полном иждивении, умершего не менее одного года до его смерти. При этом наследодатель в завещании мог только лишь изменить порядок распределения наследственного имущества между наследниками по закону либо лишить наследства одного, нескольких или всех наследников (ст. 422 ГК).

Статья 423 ГК РСФСР предоставляла наследодателю возможность возложить в завещании на одного из наследников исполнение какого-либо обязательства в пользу одного, нескольких или всех остальных законных наследников, которые в силу этого распоряжения получали право требовать исполнения соответствующего обязательства со стороны наследника по завещанию. Это требование также было положено в основу алиментных обязательств, равно как и в положения статьи 422 Кодекса законов о браке, семье и опеке РСФСР 1926 года.

В связи с тем, что управление имуществом до его перехода к наследникам возлагалось на местные Советы, эти советские органы вольно трактовали такие полномочия, как законный переход к ним права собственности на такое имущество, то есть делали это исключительно в своих интересах.

Советы должны были публиковать сообщения о смерти владельца и вызове лиц, имевших право на получение содержания. Указанные лица должны были заявить о своих имущественных правах в течение года со дня публикации сообщения, в противном случае они лишались возможности на получение содержания (ст. ст. 5–7). В случае если стоимость имущества не превышала 10 000 рублей, в частности состояло из усадьбы, домашней обстановки, средств производства трудового хозяйства в городе или деревне, то оно поступало в непосредственное управление и распоряжение выжившего супруга и родственников умершего независимо от их нуждаемости и трудоспособности (ст. 9).

Такая широкая вариативность при определении стоимости наследства в совокупности с размытостью полномочий должностных лиц, имевших такие полномочия, неизбежно открывали перспективы для коррупционных проявлений.

Прежде всего в законе были предусмотрены исключения:

— некоторые ценности, вне зависимости от их реальной стоимости, не шли и не могли переходить по наследству без ограничений в 10 000 рублей, если это была домашняя обстановка, кроме предметов роскоши, предметы домашнего обихода, не приносящие дохода. Они передавались без оценки и без оплаты пошлины теми из наследников, кто проживал вместе с наследодателем.

Понятно, что отнесение имущества к этой категории — предмет компромисса с представителем местной власти.

— в том случае, если имущество оценено выше 10 000 рублей, чиновникам предстояло определить, что оставить наследникам, а что передать в собственность государства. Если же предметом наследования являлось предприятие, то этим уже занимался губфинотдел по согласованию с губсовнархозом, а в случае разногласий между ними — губисполкомом.

При таком разнообразии не стоит удивляться, что за крайне редким исключением в архивах или обзорах судебной практики отсутствовали какие-либо сведения о случаях перехода имущества умершего лица государству. Связано это было ещё и с тем, что какой-либо учёт такого имущества отсутствовал, да и особого стремления сообщать государственным органам о самом факте его получения граждане тоже не испытывали.

Безусловно, случались и казусы. В составе наследства у некоторых лиц чиновники неожиданно обнаруживали неизвестно откуда взявшееся дорогостоящее имущество, тем не менее имевшее ряд квалифицирующих признаков (например, фамильные вензеля или гербы), позволявших отнести их к незаконно приобретённому, как минимум похищенному при массовых грабежах дворцов, барских усадеб, домов богатых граждан, которых автоматически отнесли к категории эксплуататоров. Так, Верховным судом РСФСР было отказано потомкам такого «вчерашнего экспроприатора» в праве на часть унаследованного имущества, которое, как выяснилось, ранее принадлежало братьям Арсентьевым — богатейшим купцам из города Киржач Владимирской губернии.

Многие бывшие сотрудники ВЧК, как и действовавшие из ОГПУ, тоже не всегда могли объяснить наличие в их собственности дорогостоящих предметов интерьера или произведений искусства — эти парадоксальные факты часто выявлялись в ходе следственных действий в период «большой чистки» 1930-х годов.

Новая экономическая политика и последовавшая за ней индустриализация страны привели к некоторому росту благосостояния граждан, если его можно было так назвать, что позволило в 1926 году отменить предельный размер стоимости наследуемого имущества. (Постановление ЦИК и СНК СССР от 29 января 1926 года — СЗ СССР, 1926, № 6, ст. 37).

С целью мотивации населения «держать деньги в сберегательной кассе» для средств, размещённых на счетах Госбанка, был предусмотрен особый режим:

— вкладчику государственной сберкассы было предоставлено право завещать свой вклад кому угодно, в том числе лицам, которые не являются его наследниками по закону и в любом размере (ст. 17. Положения о государственных сберегательных кассах);

— прав, вытекающих из патента. Патент передавался по наследству без включения его в состав наследуемого имущества (ст. 30. Постановления ЦИК и СНК СССР от 12 сентября 1924 года);

— исключительных прав, вытекающих из авторского права (ст. 11 Постановления ЦИК и СНК СССР от 30 января 1925 года «Об основах авторского права») (Вестник советской юстиции № 34).

Круг наследников по закону и завещанию теперь полностью совпадал. К наследующим относились дети, внуки, правнуки умершего, переживший супруг, а также нетрудоспособные и неимущие лица, фактически находившиеся на полном иждивении умершего не менее года до его смерти (ст. 418).

Наследство делилось между всеми законными наследниками поровну, равными долями (ст. 420). Кроме того, те наследники, которые проживали вместе с наследодателем, получали предметы