поэтом, издательством или переводчиком (Соглашение с Д. И. Марьяновым. Москва 22 июня 1929 г. //ПСС Т. 13. С. 131).

В соответствии с действующим законом сотрудниками домоуправления по месту жительства должна была быть произведена опись имущества, находившегося в комнате в коммунальной квартире в Лубянском проезде (здесь такую опись должны были произвести сотрудники 39-го отделения милиции) и в отдельной квартире в Гендриковом переулке, в том числе с целью выявления предметов роскоши, которые не могли наследоваться по закону, а также установления стоимости имущества, принадлежавшего покойному, для направления уведомления в районный финотдел. Этого тоже сделано не было, хотя я думаю, что такие попытки были.

В мае Василия Катаняна и Николая Асеева пригласил для беседы нарком просвещения А. С. Бубнов, который попросил их от имени «друзей Маяковского» написать обращение в ВЦИК о закреплении прав на литературное наследство поэта за его семьёй и обязательно перечислить в нём конкретных лиц. То есть это мы не сами решили, это была просьба литературной общественности в лице ближайших друзей и коллег поэта…

В книге «Пятнадцать лет после Маяковского» её автор Анатолий Валюженич приводит несколько соответствующих документов: письмо во ВЦИК и два обращения к наркому просвещения:

Во Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет.

В предсмертном письме В. В. Маяковский обратился к правительству с просьбой обеспечить оставшуюся после него семью. Во исполнение последней воли покойного друга и товарища по работе мы обращаемся к правительству с просьбой закрепить правительственным актом права на литературное наследство за его семьёй, состоящей из жены его Лили Юрьевны Брик, матери Александры Алексеевны и сестёр Людмилы Владимировны и Ольги Владимировны Маяковских.

По поручению друзей и товарищей по работе покойного В. В. Маяковского Николай Асеев

В. А. Катаньян

Москва, «12 мая» 1930 г.

Наркому просвещения РСФСР тов. А. С. Бубнову.

В предсмертном письме В. В. Маяковский обратился к правительству с просьбой обеспечить оставшуюся после него семью. Во исполнение последней воли покойного друга и товарища по работе мы обращаемся к Вам с просьбой войти с соответствующим ходатайством в правительство о закреплении правительственным актом прав на литературное наследство за его семьёй, состоящей из жены его Лили Юрьевны Брик, матери Александры Алексеевны и сестёр Людмилы Владимировны и Ольги Владимировны Маяковских (в одной половине Л. Ю. Брик и по одной шестой части матери и сёстрам). По поручению друзей и товарищей по работе покойного В. В. Маяковского.

Николай Асеев

В. А. Катаньян Москва, «18» мая 1930 г.

Наркому просвещения РСФСР тов. А. С. Бубнову.

В дополнение к письму нашему от 18 мая с. г. сообщаем, что в отношении разделения прав на литературное наследство мы в нашем предложении действовали с согласия жены, матери и сестёр покойного В. В. Маяковского.

Николай Асеев В. А. Катаньян

Москва, «__» июня 1930 г. [1. 46]

В. Катанян, Н. Асеев и С. Кирсанов также направили в Замоскворецкий райсовет детальный план организации библиотеки-музея В. В. Маяковского в его квартире.

Просьба «друзей», как мы видим, была услышана и довольно оперативно удовлетворена. 27 июля 1930 года в газете «Известия» было опубликовано постановление СНК РСФСР от 23 июля 1930 года «Об увековечивании памяти тов. Владимира Владимировича Маяковского»: «Принимая во внимание заслуги перед трудящимися массами скончавшегося поэта пролетарской революции В. В. Маяковского, Совет народных комиссаров РСФСР, признавая необходимым увековечить память о нём и обеспечить его семью, постановляет:

1. Обязать Государственное Издательство РСФСР издать под наблюдением Лили Юрьевны Брик полное академическое собрание сочинений В. В. Маяковского.

2. Назначить с 1 мая 1930 года семье В. В. Маяковского в составе Лили Юрьевны Брик, Александры Алексеевны Маяковской, Людмилы Владимировны Маяковской и Ольги Владимировны Маяковской персональную пенсию в размере трёхсот (300) рублей в месяц.

3. Просить Президиум Центрального Исполнительного комитета Советов Союза СССР предложить Коммунистической Академии организовать кабинет В. В. Маяковского, а также разрешить вопрос о сохранении его комнаты.

4. Передать в пожизненное пользование А. А. Маяковской, О. В. Маяковской и Л. В. Маяковской занимаемую ими квартиру в доме № 16 по Студенецкому переулку».

В 1930 году в советском трудовом праве такое понятие, как трудовая пенсия, в принципе отсутствовало. Было незначительное пенсионное содержание, которое предусматривалось для инвалидов РККА и «старых большевиков», также отдельно существовали выплаты для такой категории трудящихся, как застрахованные рабочие.

До конца 1920-х годов советское социальное страхование в основном сводилось к случайным акциям и обязательствам, которые отличались по охвату и, из-за периодически случавшихся форс-мажорных обстоятельств, практически не применялось. Основные усилия социальных отделов направлялись на оказание помощи беднейшим рабочим в городах, так как для крестьян пенсии и другие социальные выплаты до 1964 года вообще не были предусмотрены.

Декрет от 19 декабря 1917 года СНК РСФСР вообще отменил все пенсии свыше 300 рублей и уполномочил Народный комиссариат финансов пересмотреть все существующие пенсионные дела. Уже 20 декабря 1917 года была прекращена выплата пенсий бывшим членам Государственного совета и Временного правительства. Всем нуждающимся в помощи государства предписывалось обращаться в только что созданный народный комиссариат государственного призрения, который возглавила первая женщина-министр в Европе А. М. Коллонтай[197].

В то же время Декрет от 16 июля 1920 года СНК РСФСР предусматривал выплату пенсий лицам, «имеющим особые заслуги перед рабоче-крестьянской революцией в борьбе с мировым империализмом, с контрреволюцией буржуазии и помещиков, а также в деле социалистического строительства и партийной работе». В случае смерти пенсионера его семья могла получить не только «повышенную» пенсию, но и специальную единовременную выплату, в 15 раз превышавшую среднюю зарплату. Однако новое советское чиновничество мгновенно организовало такие повышенные выплаты «своим» и по всей видимости не всегда бескорыстно. Поэтому СНК пришлось направить на места специальное разъяснение о порядке и условиях начисления персональной пенсии, которым устанавливались две категории заслуг:

— для имеющих особые результаты в революционной, государственной и профсоюзной деятельности, а также для выдающихся деятелей науки, культуры, литературы (назначалась Наркоматом социального обеспечения по ходатайству центральных органов власти);

— для участников в революционной и государственной деятельности на местном уровне, проявленной при этом исключительной преданности и самоотверженности. После смерти персонального пенсионера особые условия распространялись на его детей до достижения ими совершеннолетия и нетрудоспособных родственников.

При этом республиканские пенсии не могли превышать максимальный уровень заработной платы, местные — среднего размера оплаты труда.

21 мая 1928 года ВЦИК и СНК РСФСР принимают новое Постановление «Об утверждении и введении в действие „Положения об обеспечении персональными пенсиями лиц, имеющих исключительные заслуги перед республикой“».

Положение определяло круг лиц, подлежащих обеспечению персональными пенсиями и пособиями. К ним относились:

— лица, имеющие исключительные заслуги перед республикой в области революционной деятельности, советского государственного строительства, военной и профессиональной деятельности, а также в области науки, искусства и техники.

В случае смерти такого лица персональная пенсия могла быть назначена находящимся на его иждивении на момент смерти:

— детям, а также братьям и сёстрам до 16-летнего возраста;