за поведение и на продолжительный срок лишить отпуска. Вице-унтер-офицер М., конечно, потерял свои только что полученные золотые нашивки. На следующее утро дежурный офицер тщетно всматривался в лица кадет первой роты, выстроенной для опознания виновных. Видимо, директор был прав, когда говорил ему, что таких кадет в его корпусе нету. Совместная жизнь корпуса с училищем продолжалась не долго, так как летом 1924 года училище было расформировано.

Расположенный в прекрасном здании в центре города Донской Мариинский институт оставил неизгладимый след как на общем воспитании кадет, так и в развитии в них бережного и рыцарского чувства к русской женщине, которое большинство кадет пронесло через всю свою жизнь.

С этого года был увеличен денежный отпуск на книги, что дало возможность пополнить книгами для чтения ротные библиотеки. На средства, данные генералом Врангелем, корпус приобрел хорошо оборудованный физический кабинет, носивший название «Физический кабинет имени Русской армии». В благоустройстве здания широкое участие приняли и сами кадеты. На верхнем этаже была устроена небольшая церковь во имя святых Константина и Елены; стены корпуса стали украшаться копиями с картин русских художников, нарисованными кадетами. На первой арке внутренней лестницы появилась памятная всем крымцам и дорогая каждому русскому надпись – отрывок из «Певца во стане русских воинов» В.А. Жуковского:

О, Родина святая!

Какое сердце не дрожит,

Тебя благословляя…

На стене у первой площадки лестницы висел большой погон Крымского кадетского корпуса, и над ним на стене написаны слова основателя корпуса, генерала Врангеля: «Здесь на чужбине каждый из нас должен помнить, что он представляет собой нашу Родину, и высоко держать русскую честь. Генерал Врангель».

Ввиду того что большинство окончивших корпус кадет стремилось поступить в высшие учебные заведения королевства, явилась необходимость несколько изменить программу корпусов, приблизив ее к программе местных «реалок», и ввести дополнительные курсы сербского языка, истории литературы, истории и географии Королевства С.Х.С. и начертательной геометрии. Введение этих предметов в программу открыло двери корпуса для преподавателей-сербов. Впервые в корпусе зазвучала сербская речь, для многих кадет совершенно непонятная. Ведь многие из них, не имея родных, никогда не покидали корпуса, толстые стены которого прочно отгораживали их от внешнего мира. А таких кадет, в особенности в первые годы пребывания корпуса за рубежом, было много больше, чем тех, которые проводили свои отпуска в домашней обстановке. Впрочем, и отпускники не смешивались с местным населением, предпочитая проводить свои досуги в обществе съехавшейся в город на каникулы русской молодежи. В отпуску кадеты ходили всегда в форме, и это, конечно, способствовало их отчуждению от местной среды.

Первая встреча с представителями братской страны, приютившей кадет, не обошлась без курьезов. В один из тех классов третьей роты, где у некоторых кадет уже затемнел пушок на верхней губе, была назначена преподавательницей только что окончившая университет молодая и миловидная сербка с ласковым именем Вишня. И разве можно не понять рассеянность кадета К., когда на ее вопрос повторить сказанное он смущенно молчал. Эта его рассеянность, а может быть, и его влюбленный взгляд, которым он провожал каждое ее движение, возмутили Вишню. Она решительно подошла к нему и, потребовав, чтобы он протянул руки вперед, ладонями вверх, сильно ударила его линейкой по ладоням. Как потом выяснилось, это был обычный в те времена метод взыскания, применявшийся в средних югославских школах. Ошеломленные кадеты затихли. Это было настолько неожиданно, что все растерялись. Не растерялся только кадет К. С распухшими ладонями и лицом покрасневшим от обиды, он вдруг решительным движением привлек Вишню к себе и крепко поцеловал. Ведь, кажется, так отвечают на оскорбление женщины. Вздох облегчения прошел по отделению, и одобрительные возгласы были наградой кадету К. за его находчивость. Отделенный офицер-воспитатель, скрывая в усах улыбку, отправил героя под арест и долго успокаивал Вишню в дежурной комнате, объясняя ей, что бить кадет не полагается. Вишню вскоре перевели преподавать в младшие роты.

Весна 1923 года, первая весна в Белой Церкви, принесла, наконец, долгожданную радостную весть о приезде основателя корпуса, генерала Врангеля, олицетворявшего в сознании молодежи всю доблесть героической борьбы за честь, бытие и достоинство поруганной Родины.

Уже за несколько дней до его приезда кадеты с увлечением начали готовиться к встрече любимого вождя, украшая помещения корпуса зеленью, флагами и художественными произведениями собственной работы. Главнокомандующий с супругой приехал в корпус вечером; кадеты были построены поротно в коридорах. Генерал Врангель, встреченный директором корпуса, персоналом и дежурным по корпусу, начал обход рот; на приветствие Главнокомандующего кадеты отвечали восторженно и четко.

Обойдя роты, генерал Врангель с супругой прослушали большой кадетский хор, исполнивший несколько песен Добровольческой армии, и затем, поблагодарив певчих и регента, капитана Б.В. Комаревского, за отличное исполнение, Главнокомандующий направился к выходу, намереваясь ехать в Донской Мариинский институт, но в вестибюле корпуса был подхвачен на руки экзальтированно настроенной молодежью и, под неумолкавшее «Ура!», в кресле пронесен на руках в институт.

На следующий день генерал Врангель приехал в корпус утром и в сопровождении директора корпуса обходил все помещения; в это время кадеты совместно с юнкерами Николаевского кавалерийского училища выстраивались в поле против здания корпуса, готовясь к параду; туда же подошли воспитанницы Мариинского института, дети русского приюта, представители местной власти и воинских частей, члены русской колонии и жители.

Необычайная картина на чужбине в этот яркий весенний день. Сотни русских юношей и детей в белых рубахах, в четком воинском строю, голубые стройные линии русских институток, толпы народа. Издали, от корпуса, порывистым шагом приближается Главнокомандующий, один внешний вид которого покоряет толпу. Слышны наши русские команды, и два оркестра бодро играют «встречу». Приняв рапорт от командовавшего парадом командира дивизиона юнкеров, генерал Врангель начал свой бодрый, стремительный обход фронта, а затем, выйдя на середину построения, произнес краткую речь-призыв, покрытую мощными, юными криками «Ура!», заглушавшими родные звуки Преображенского марша. Директор корпуса генерал Римский-Корсаков в ответном слове высказал общую веру в то, что вся наша молодежь по первому призыву своего вождя станет в ряды сражающихся за освобождение Родины и «пойдет туда, куда вы пошлете и поведете, и сделает то, что вы прикажете». Генерал Врангель расцеловал генерала Римского-Корсакова.

Затем – стройный церемониальный марш под звуки двух оркестров. Генерал Врангель благодарит юнкеров и кадет за блестящий вид и отличный парад. А в полдень – проводы Главнокомандующего на вокзале. Поезд отошел под звуки марша л. – гв. Конного полка.

Наступил первый корпусный праздник в Белой Церкви, 21 мая (3 июня по н. ст.), а с ним и окончание