Понятно, что Морской корпус должен был прийти к своему естественному концу, в последние годы он назывался официально L’orphelinat russe – «Сиротский дом», но почему с закрытием военного учебного заведения должна была закрыться и русская школа вообще, школа на полном ходу с готовым оборудованием, в то время как огромное количество русских детей, мы знаем, и по сие время остается без всякого влияния русской школы? Почему? Дело отнюдь не в недостатке средств…

Не все ладилось на эскадре. На океанском пароходе «Кронштадт» были огромные мастерские, великолепно и богато оборудованные, большие запасы всевозможного материала, был совершенно готовый, хорошо обученный практически штат мастеров-специалистов. Это была фабрика, которая могла быть пущена в ход в любой момент, работать и сама себя окупать. Но… что-то не вышло. Несколько случаев чумы… А потом «Кронштадт» уведен французами в Марсель и, сделавшись «Вулканом», кажется, сгорел…

Почему, имея некоторые средства и организации, мы ничего не предприняли, чтобы приобрести или заарендовать в той же Бизерте хотя бы небольшие клочки, вроде фермы для русских людей-беженцев, инвалидов, и устроить «Русский дом» в Африке, в месте скопления беженцев? Почему?..

Крымский корпус в Югославии[585]

Из Бакара корпус был перевезен по железной дороге в Словению, в лагерь Стрнище, предоставленный правительством Крымскому и Второму Донскому корпусам. Как военно-учебное заведение, входившее в состав русской армии, корпус был подчинен военному агенту в Королевстве С.Х.С. Лагерь Стрнище, расположенный в пяти километрах от города Птуй, представлял собой поселок для военнопленных, устроенный еще в начале Великой войны правительством Австро-Венгрии, к составу владений которой принадлежала эта территория. Местность, где возник поселок, находится в северо-западном углу королевства, в горной и лесистой Словении, и носит название «Дравского поля»: это довольно обширная равнина, как бы островок среди окружающих ее гор.

Здесь-то, в непосредственной близости от железнодорожной станции Святой Лоренц на Дравском поле, в сильно обветшавших к тому времени бараках, из которых состоял поселок, и разместились оба корпуса.

В это время состав корпуса был следующий: 5 рот; 7 классов и один подготовительный, – 20 классных отделений; кадет – 650 (в том числе 108 воспитанников Феодосийского интерната); педагогический персонал – 29 человек; административно-хозяйственный персонал – 8 человек. Интересно отметить, говоря о составе корпуса того времени, что среди кадет было: бывших на фронте – 229; награжденных боевыми наградами – 40; раненых и контуженых – 52. Этот своеобразный и очень многочисленный состав был расположен необычайно скученно в примитивных ветхих бараках, плохо отапливаемых в эту первую суровую зиму на чужбине.

В бараках стены и полы прогнили, крыши протекали, в стенах образовались трещины, через которые свободно проникал ветер и снег; канализация не действовала, электрические провода были порваны, водопровод не работал. Условия для начала учебных занятий были очень тяжелые; несколько классных отделений должны были заниматься в одном бараке; холод, недостаток одежды и обуви, отсутствие учебных пособий и хотя бы примитивной мебели. Все это служило, казалось, непреодолимым препятствием для систематических классных занятий.

Кадеты располагались во время уроков стоя или сидя на кроватях и далее на полу; классные доски заменяла клеенка, прибитая к стене, а то и просто кусок черного картона или оторванная доска или дверь. Писать приходилось держа тетрадь на коленях или положив ее на спину соседа, причем от холода коченели пальцы, а по ночам в чернильницах замерзали чернила. Все же занятия шли.

Корпус руководствовался в учебной жизни программами и инструкцией для преподавания учебных предметов в кадетских корпусах, изданными в 1915 году. Система оценки знаний была 12-балльная.

С наступлением теплого времени, в начале марта, обстановка занятий несколько улучшилась, и часть уроков можно было вести на воздухе, с каждым отделением самостоятельно. К этому времени в корпусе были организованы: церковный хор, духовой оркестр и мастерские (столярная, сапожная, переплетная и слесарная), а также занятия фотографией. Были устроены огороды. Ко всем этим работам и занятиям кадеты проявляли большой интерес. Трудами кадет, в одном из свободных бараков была устроена церковь.

До 1 июня 1921 года корпус не имел никаких специальных ассигнований. На каждого кадета Державной (Государственной) комиссией отпускалось по 240 динар в месяц, как всякому беженцу. Из столь незначительной суммы, едва хватавшей для оплаты питания, на книги и учебные пособия возможно было уделить только незначительную часть, а платить содержание воспитателям и преподавателям не представлялось никакой возможности.

Таким образом, педагогический персонал (а также и другие служащие) исполняли свои обязанности безвозмездно. С июля Державная комиссия назначила содержание всем служащим (преподавателям и воспитателям по 400 динар и беженское пособие) и увеличила до 300 динар отпуск на каждого кадета, что дало возможность улучшить снабжение кадет учебниками, учебными пособиями и даже книгами для чтения. Так как учебный год начался 2 января 1921 года, то летних каникул не было, и занятия закончились 15 октября, когда состоялся первый выпуск окончивших курс 7 классов, при вице-фельдфебеле Сковородове – 78 кадет и 5 экстернов. Следующий учебный год (1921/22) начался 17 ноября после месячного перерыва (вице-фельдфебель Минаков). Классных отделений было 21 при общем составе (списочном) 610 кадет. Новый учебный год предполагалось начать в хорошо устроенном помещении в городе Мариборе или в Белой Церкви, на что имелись весьма веские основания. Местные власти не принимали никаких мер для ремонта бараков, пришедших в весьма ветхое состояние и совершенно негодных для житья в них зимой. Учебный год снова начался в очень тяжелых условиях. К рождественским праздникам обстановка несколько улучшилась, так как корпусу было отведено еще два барака из числа ранее занимаемых Донским корпусом, уехавшим в Билече. Явилась возможность приобрести скамьи, столы для каждого отделения, а некоторым для занятий были предоставлены даже отдельные комнаты в отведенных бараках. В них с помощью деревянных перегородок построили подобие классных помещений. В акустическом отношении они представляли некоторый курьез (перегородки не доходили до потолка): объяснения преподавателя лучше слышались в соседнем классе, чем в том, где давался урок, но тем не менее у кадет получалась возможность готовить уроки и более упорядоченнее исполнять письменные работы. Была открыта читальная комната для кадет.

Во время рождественских и пасхальных праздников занятия не прерывались, но лишь число ежедневных уроков было уменьшено с 6 на 3, и это время было использовано на пополнение пробелов в пройденном ранее курсе. Чтобы выполнить установленную программу, учебный год и на этот раз пришлось значительно удлинить, закончив его 1 августа вручением аттестатов кадетам 2-го выпуска (92 кадета и 11 экстернов).

Принимая во внимание