– Алло, простите, я хотел бы забронировать столик на сегодня, на девять вечера.

– Добрый день. Конечно. На имя кого?

– Симоне Чивинини.

– Симоне… Простите, вы не можете повторить фамилию?

– Чивинини.

– Можете произнести ее помедленней, чтобы я записал?

– Я ведущий «Угадай-ки».

– Кто?

– Симоне Чивинини из «Угадай-ки».

– А, да. Значит, так: Чи… ви… ни… ни… Ага. Я записал. Так вот, все места почти заняты. Если вы не против, остался только столик на двоих около кухни.

– Ну ладно, пожалуй, я согласен.

«И правда. Мне говорили, что в ресторане Кракко люди бронируют столики даже за неделю. Но, по крайней мере, одно место я нашел. Мне и впрямь хочется отметить». Симоне Чивинини садится в свою «Ауди Ку7» и, прежде чем выехать, берет мобильный и ищет номер в адресной книге. Потом нажимает зеленую кнопку. После нескольких гудков отвечает женский голос.

– Слушаю.

– Да, здравствуйте, я Симоне Чивинини. Я звоню, чтобы подтвердить встречу с директором Калеми сегодня днем.

– С директором? Ах, ну да. Он поручил мне передать вам, что ему пришлось немедленно уехать по срочному делу, и что, может быть, вы встретитесь позже. Желаю вам хорошо провести день. Всего доброго.

Разговор закончен. Симоне Чивинини смотрит на свой айфон. «Как это „может быть”? Мы же назначили эту встречу еще неделю назад! И он меня даже не предупредил? А теперь что? Сейчас три часа. Ужинать в ресторан Кракко ехать, конечно, еще рано. Но я уже заказал столик. И хочу как следует поесть».

Даниэла кладет на место футболки Васко, которые она вынула из сушильной машины. Она уже разобрала вещи из двух чемоданов на колесиках после путешествия в Геную, где они смотрели Аквариум. Туда они ездили втроем, и им было действительно хорошо. Себастьяно и вправду невероятный. Потом она смотрит на сына.

– Ты сделал уроки?

– Мне осталось только одно упражнение.

Васко поднимает книгу, чтобы показать ей страницу.

– Хорошо, доделывай его, а потом можешь играть.

Он снова опускает голову и продолжает писать.

Когда он так делает, в профиль он действительно очень похож на своего отца. Даниэла слышит оповещение своего телефона. Она берет его в руки, касается экрана и читает. Это эсэмэска от Себастьяно:

«Привет! Ты не против сходить сегодня вечером в кино? На фильм „Перо“, в кинотеатр „Фарнезе“. Я хотел его посмотреть».

«Этот фильм про парочку тех восемнадцатилетних, где она забеременела?»

«Да, говорят, он очень нежный и милый. Потом у них все налаживается, они начинают жить вместе и счастливы. Немного похожи на нас! Согласна?»

Даниэла улыбается. Он с ней всегда очень нежен.

«Хорошо. Тогда я позвоню няне».

На улице Джованни Питталуги движение, как всегда в шесть вечера, плотное. Пешеходы, мальчишки на роликовых коньках, и страшный шум… Раффаэлла, нервничая, идет чуть впереди Клаудио. С ним здороваются два человека, и он здоровается с ними в ответ. Вскоре после этого его замечает Амбар, хозяин маленького индийского магазинчика, стоящий, скрестив руки, на пороге.

– Эй, друг, привет, как дела?

– Все хорошо. А у тебя?

– Хорошо. Видел, как сыграла «Рома»? Вне игры, а?

– Да ладно, все было нормально.

– А вот и нет! Я-то видел! Плохой гол!

– Нет, хороший! Смотри, когда мяч…

Клаудио собирается остановиться, но тут оборачивается Раффаэлла.

– Опять? Нам нужно идти в супермаркет. Ты идешь? В это время там уже наверняка полно народу…

Она продолжает быстро идти.

– Да-да, иду. Пока, Амбар, до завтра.

– Пока.

Амбар остается стоять на пороге и смотрит, как его собеседник удаляется.

Клаудио догоняет Раффаэллу.

– Какие же хорошие люди здесь, в районе Тибуртино, а? Такие любезные. Видела, какой Амбар? Он помнит, что я болею за «Рому». В нашем прежнем квартале никто не обращал на нас внимания. По сути, здесь неплохо, разве нет?

Раффаэлла продолжает идти, но потом внезапно останавливается. Оборачивается и смотрит на него.

– Да ты просто кретин.

Тереза подъезжает и паркует свою машину недалеко от входа в ресторан. Ренци видит ее и идет навстречу. Она ему улыбается. У нее с собой рабочий «дипломат».

– Привет, как жизнь?

– Хорошо. А у тебя?

Они целуются в щеки.

– Зайдем?

– Да.

Вскоре они уже сидят за столиком в ресторане «Метаморфоза» на улице Джованни Антонелли. В качестве закусок официант приносит хрустящие лепешки разных видов с соусами. Тереза берет одну из лепешек и ее пробует.

– Боже мой, какая вкусная.

Ренци смотрит на нее.

– Тебе действительно идет, когда волосы собраны.

– Правда? Сегодня я была в суде и собрала их в пучок, для удобства. Я так опаздывала, что приехала прямо оттуда.

Значит, она не заезжала домой. Не возвращалась освежиться или переодеться.

– Ты тоже хорошо выглядишь. Только, по-моему, ты немного устал.

– Да, у нас было много работы. Да и потом смерть Джин, из-за которой Стефано какое-то время не было.

– Да, знаю. Какое несчастье! Ему лучше?

– Теперь да. Он очень страдал и круто изменил свою жизнь.

– Иногда это единственный выход.

Тереза собирается заказать вино, но Ренци ее опережает, улыбается и наливает ей немного верментино.

– А как бы могли круто изменить свою жизнь мы?

Тереза делает глоток вина и смотрит на него.

– Но мы это уже сделали.

– Да, я совершил ошибку.

– На самом деле, когда проходит время, вещи кажутся уже немного не такими, какими они казались вначале.

– Ты хочешь сказать, что переосмыслила то, что произошло между нами?

– Я оценила все, что произошло. И тогда обратила внимание на некоторые нюансы, которые от меня ускользали. Ты помнишь историю про слепого?

Ренци смотрит на нее с любопытством.

– Как сказать. Смотря какую.

– Историю про человека, который ослеп и просил милостыню.

– Нет.

– Так вот, был такой слепой, который сидел с картонкой, и на ней было написано: «Я слепой, помогите мне, пожалуйста». Никто не останавливался, чтобы бросить монетки в его шляпу. Но вот мимо прошел один рекламщик. Он наклонился, бросил в шляпу несколько монет, потом взял картонку, перевернул ее и написал другую фразу. Вскоре он опять прошел там, увидел, что шляпа полна монет, и улыбнулся.