- Конечно, - довольно прогудел капитан. – Я могу показать вам, если есть желание.

- Есть желание! Покажите, покажите!

Алёна вздохнула. Её не интересовало устройство корабля. Она увидела вполне достаточно, чтобы понять, насколько хорош их флот. Пожалуй, можно не беспокоиться о сохранности собственной жизни на протяжении путешествия.

- Я вернусь в каюту, - проворчала воительница, возвращая бинокль одному из адъютантов, стоящему рядом. – Провожать не нужно, я запомнила дорогу.

Следующие три дня прошли без особых приключений. За это время они нырнули в червоточину, перейдя в другой «сектор», как называли это моряки. Алёна не поднималась на палубу, чтобы посмотреть на это зрелище. Её настроение и состояние ухудшились. К раздражительности и неспособности сконцентрироваться добавилась головная боль и расстройство желудка. Осмотревший её корабельный доктор диагностировал «астральную хворь». На вопрос девушки, что это ещё за дрянь такая, сухонький старичок в смешных круглых очках пояснил:

- Понимаете, организмы некоторых людей… М-м-м, людей я имею в виду в широком смысле. У эльфов тоже имеются аналогичные проблемы. Только гибберлинги, в силу особенностей строения своих организмов лишены этого недостатка… Так вот, организмы некоторых людей не способны выносить близости Астрала. У них начинается определённое расстройство, выражающееся в головных болях и расстройствах, м-м-м, пищеварения. Понимаете?

Алёна кивнула, стиснув зубы, чтобы её не стошнило прямо на мудрствующего старичка. Тот улыбнулся и продолжил:

- К сожалению, медицина пока не нашла способ бороться с «астральной хворью», поэтому могу дать вам только общие рекомендации. Стараться меньше двигаться, пить больше жидкости и, разумеется, никаких эмоциональных потрясений.

- И тогда это пройдёт? – выдавила из себя воительница.

- Нет. Но будет полегче. Пройдёт «астральная хворь» только когда вы сойдёте на твёрдую землю. Не раньше.

Поэтому девушка и была вынуждена лежать в каюте, свернувшись в клубочек, и тихо страдать. Особенно обидным казался тот факт, что у Катерины ничего подобного не наблюдалась. Скорее уж наоборот, журналистка просто расцветала с каждым днём, едва не искрясь от переполнявших её жизнерадостности и энергии.

Впрочем, не одной Алёне было плохо на борту «Журавеля». Парой метров ниже каюты, где страдала девушка, в тёмном и холодном трюме, путешествовала почти дюжина преступников, которых власти посчитали слишком опасными, чтобы позволить им отбывать наказание в обычных тюрьмах. Самые злобные создания свободных народов Лиги должны были провести остаток своих никчёмных жизней в «Белом дельфине».

Многие из тех, что сидели в крохотных камерах, где нельзя было даже выпрямиться толком, заслужили смерть за свои злодеяния. Но по разным причинам в смерти им было отказано. Кто-то владел информацией, слишком ценной, чтобы не попытаться её узнать, за кого-то попросил влиятельный покровитель, а некоторым и вовсе оставили жизнь, потому как она для них была намного хуже смерти. Убийцы, маньяки, жуткие садисты – злодеи всех сортов путешествовали на борту «Журавеля» в «Белый дельфин». Но даже среди них встречались те, чья злоба превосходила остальных. Они были настолько опасны, что их не просто держали в крохотных камерах в трюме, но и дополнительно сковывали цепями. Один такой заключённый находился аккурат под каютой страдающей Алёной. Причём его прегрешения перед законом свободной Лиги были, видимо, настолько велики, что кроме цепей ему ещё вставили кляп в рот, не позволяющий произнести ни единого звука. Лишь на время приёма пищи этот кляп убирали, но даже тогда не позволяли заключённому говорить. За любую попытку сделать это следовало немедленное и жестокое наказание.

Имя этого опасного преступника никто на борту «Журавеля» не знал. Лишь его номер – 18. Так его и называли. Даже список преступлений Восемнадцатого был засекречен. В личном деле, которое лежало в сейфе капитана, значился лишь срок – «пожизненно, без права на досрочное освобождение». Да ещё стояла пометка, что в случае попытки побега разрешается уничтожение заключённого без всяких промедлений.

На девятый день их корабль добрался до «Белого дельфина». Когда аллод уже стал различим невооружённым глазом, капитан послал за пассажирками. Катерина примчалась тут же, по-прежнему переполняемая любопытством, а вот Алёне пришлось собрать все силы, чтобы подняться на палубу. Да и то она смогла сделать только потому, что хотела своими глазами увидеть место, которое принесёт ей успокоение.

- Представляю вашему вниманию, милые дамы, самое секретное и надёжно защищённое место заключения во всей Лиге – «Белый дельфин»! – патетически воскликнул капитан, указывая широким жестом на виднеющийся вдали островок тверди, парящий в пустоте.

Если по поводу «секретности» у кого-то ещё могли оставаться вопросы, то вот насчёт надёжности никаких сомнений не оставалось у любого, кто хоть мельком видел аллод. Стоило только бросить первый взгляд – и ты понимал, насколько сложно будет до него добраться.

Сам аллод был вполне типичным. Кусок тверди, в центре которого виднелась высокая гора, сплошь покрытый зелёной растительностью – ничего, на первый взгляд, примечательного. Но не это привлекало внимание наблюдателя. Не сам аллод, а то, что его окружало – вот что было самым удивительным.

Облако обломков, больших и маленьких, вращалось вокруг аллода. Куски камня, самый крупный из которых превосходил корвет почти вдвое, кружились и кувыркались, создавая непроходимую преграду. Ни сверху, ни снизу, ни справа, ни слева – ни с одной стороны подобраться к аллоду было невозможно. Сколько ни шарь взглядом, не найдёшь в этом хаосе ни одной мало-мальски приличных размеров дыры, через которую можно было бы проникнуть до твёрдой земли.

- Потрясающе! – выдохнула Катерина. – А кто это сделал?

Теперь пришла очередь капитана удивляться. Ему