Один из стариков пауни, рассказывая о прежних временах, отметил, что проще всего было воровать лошадей у мексиканцев, которых его соплеменники называли сутарус – Волосы Под Носами. В погоне за конокрадами мексиканцы никогда не пересекали Рио-Гранде (границу с США), а потому, оказавшись на другом берегу реки, пауни чувствовали себя в безопасности. Кайова-апачи преследовали конокрадов не более четырех дней, после чего бросали погоню и обязательно поджигали траву, надеясь, что огонь догонит и уничтожит воров. Пауни, в свою очередь, заметив клубы дыма, знали, что теперь можно остановиться и передохнуть. Кайовы и команчи продолжали погоню в течение двух дней, после чего преследуемые могли рассчитывать на отдых. «Мы особо не беспокоились на их счет, потому что эти два племени были трусами. Они могли попытаться вернуть лошадей, украв их у нас, но атаковать наших воинов они никогда бы не стали», – говорил старый пауни. Однако факты указывают, что старик приукрасил действительность. Основное количество лошадей пауни воровали у южных племен, считая, что лошади шайенов всегда были «кожа да кости», а сиу никогда не заботились о своих скакунах. По словам пауни, если к шайенам когда-то и попадала толстая лошадь, то она вскоре обязательно оказывалась у них в желудках, а у сиу имело смысл воровать только своих, украденных ранее у пауни, лошадей. Пауни гнали захваченный табун от вражеского лагеря не менее двух дней, останавливаясь лишь на короткое время, чтобы накормить и напоить лошадей. При этом двух разведчиков отправляли на близлежащий холм следить за окрестностями. Воины пили воду и мылись вместе с лошадьми, а затем давали им немного попастись. Потом спускались разведчики, утоляли жажду, после чего продолжали путь к дому.

Шайены скакали прочь, стараясь держать своих лошадей отдельно. Как только светало, каждый запоминал своих лошадей, после чего их собирали в единый табун и гнали как можно быстрее. Часто они не останавливались в течение суток и даже больше. После полудня предводитель зачастую оставлял позади пару молодых воинов на быстрых лошадях, чтобы они следили за наличием погони. Шайены под предводительством Маленького Волка скакали весь день, а ночью спали. Когда они выходили к воде, то сначала поили лошадей, а затем пили сами. Маленький Волк советовал воинам ночью на случай внезапного нападения держать рядом скакуна, а табун отгонять вперед и оставлять по пути следования.

Кроу, как правило, скакали галопом всю ночь, день и вторую ночь. На утро второго дня воины отдыхали, по возможности стараясь убить бизона и хорошо поесть. Черноногие мчались домой двое-трое суток не останавливаясь, постоянно меняя лошадей, после чего останавливались, отдыхали и продолжали путь уже в более спокойном темпе.

Команчи, уходя от погони, обычно двигались днем и ночью с наивысшей скоростью. Старых, медлительных и слабых лошадей бросали. Пленников, которые замедляли бегство, убивали. Они останавливались отдыхать на час-другой и тотчас выступали вновь, делая три-четыре такие остановки задень. Запас воды обычно хранился в бизоньих желудках. Его приберегали для раненых воинов, женщин и детей, если таковые были в отряде. После боя или угона лошадей бегство прикрывали предводитель и носители военных головных уборов. Для наблюдения за тропой предводитель назначал двух человек на выносливых быстрых конях следовать позади отряда, обмениваясь с основной группой сигналами. Когда между ними и преследователями оказывалось безопасное расстояние в два-три дня пути, команчи устраивали привал. В большинстве случаев тут же делилась и добыча.

Определенной формации при бегстве от вражеского лагеря индейцы не использовали – все зависело от количества людей в отряде и величины угнанного табуна. У кроу людей, которые скакали впереди уведенного табуна, чтобы показывать ему путь, называли Указывающими. Оглала-сиу Летящий Ястреб вспоминал, как его отряд наткнулся на конокрадов кроу, гнавших из лагеря сиу табун в семьдесят лошадей: «Большой кроу скакал впереди табуна, а остальные позади». В крупном отряде сиу несколько человек скакали впереди, указывая табуну путь, несколько по бокам, а основная часть отряда позади, готовая дать отпор преследователям. Шайены оставляли одного из воинов позади, чтобы он следил за возможной погоней. Этим человеком мог быть и сам предводитель отряда, который чувствовал ответственность за своих людей. Большинство воинов скакало за табуном, и один-два по бокам, направляя его.

Селение шошонов вождя Вашаки на реке Свитуотер, Территория Вайоминг. 1870 г.

По словам черноногих, обычно успешные отряды пригоняли по 40–60 лошадей. Большее количество захватывали крайне редко из-за сложностей в перегоне. Индейцы говорили, что было опасно слишком жадничать, потому что большой табун двигался медленно и преследователи могли легко нагнать беглецов. Сложности в перегоне лошадей от вражеского лагеря заключались в том, что некоторые животные постоянно пытались сбежать обратно к родному табуну, а другие забегали в заросли или лес, что замедляло бегство. Военные отряды, возвращавшиеся домой через Скалистые горы с лошадьми плоскоголовых, шошонов и их соседей, порой теряли животных в результате ночных нападений горных львов. На Южных равнинах воины, напротив, часто захватывали огромные табуны. В 1841 году мексиканские власти сообщали, что отряд из 500 команчей в результате серии хорошо спланированных акций угнал несколько тысяч голов лошадей, мулов и скота.

Отряд конокрадов при преследовании мог рассыпаться, и каждый воин добирался домой самостоятельно. Понки считали, что, если отряд преследовала большая группа врагов, этот способ давал им шансы остаться в живых. Если враги нагоняли, отряд команчей также мог рассеяться. Чтобы собраться, они подавали друг другу сигналы, подражая голосам совы или койота.

Часто воины заранее обговаривали, что будут делать, если их нагонят. В одном из случаев, будучи преследуемы индейцами кроу, воины договорились, что каждый оставит себе по три лучших скакуна, а остальных лошадей бросят. Брошенные лошади замедлят или разделят отряд преследователей, поскольку части кроу придется гнать животных назад, а может быть, преследователи удовлетворятся этим и повернут обратно, дабы не подвергать себя лишней опасности. С другой стороны, оставив лошадей, они получали реальную возможность уйти от погони, так как их уже не сдерживал большой табун, а трех лошадей достаточно, чтобы скакать долго, меняя уставших животных на свежих, бросая уставших на пути преследователей.

Если опасность была велика, предводитель, по обычаю, скакал позади отряда, защищая соратников. Здесь важно отметить, что многие предводители были «офицерами» военных обществ, что, в свою очередь, накладывало на них определенные обязательства во время боевых действий – первыми бросаться в бой, прикрывать отступление и т. п. Такая взаимосвязь закономерна. Чем удачливее и храбрее человек, тем больше у него шансов получить предложение занять пост лидера или «носителя регалий» в одном из военных обществ племени.

Во время бегства от враждебного лагеря очень важно было все время оставаться начеку, чтобы преследователи не могли застать отряд врасплох. Иногда случалось, что после нескольких дней бегства воины устраивали привал и, полагая, что преследователи уже повернули назад, совершенно не заботились об охране. Часто это приводило к их гибели. Порой погоня теряла след. Много Белых Лошадей, черноногий, вспоминал, как был вынужден остановить отряд, потому что двое из его людей изнемогали от усталости. Все воины прилегли и проспали до рассвета. Много Белых Лошадей очень разозлился – они потеряли много времени и могли быть настигнуты и атакованы врасплох. «Пока мы спали, – вспоминал участник того похода, – плоскоголовые проехали рядом и разбили свой лагерь далеко впереди нас в небольшой долине. Наше спасение, несомненно, произошло благодаря моим магическим песням и талисманам».