3. Психологическое воздействие на пациента при помощи всевозможных фокусов. Шаман «высасывал» из тела различные предметы – иглы, кусочки шерсти, костей и т. п., объясняя, что именно они причиняли несчастному боль. Известен случай, когда один из них «изъял» из тела пострадавшего живую белую мышь – первого такого зверька, увиденного дикими индейцами. Неизвестно, где шаман раздобыл удивительное животное, но его «колдовские возможности», несомненно, помогали пациенту убедиться в силе лекарских способностей шамана. Норту удалось наблюдать невероятные шаманские ритуалы, которые он не мог объяснить, но был абсолютно уверен, что они не имели ничего общего с фокусами или обманом зрителей. Дениг оставил любопытное сообщение: «Должен отметить, с риском столкнуться с недоверием, что в двух разных случаях, и при наличии свидетелей, мы обследовали абсолютно обнаженного шамана-лекаря – его рот, руки и все тело в поисках спрятанных червей, змей и т. п. Эти осмотры проводились без предварительного уведомления шамана-лекаря, которого индейцы никогда прежде так не осматривали, а потому он не был готов к тому, но все же одобрительно согласился, после чего продолжил процедуры и в нашем присутствии, не оставляя при этом видимых следов на теле пациента, высасывал (из тела пациента. – Авт.) и выплевывал огромных червей, сгустки крови, пучки волос, кожу и прочие вещи, слишком крупные для того, чтобы их можно было легко спрятать. Трюк был проделан прекрасно и так и остался непонятным для нас». Анализ шаманских методов показывает, что многие шаманы обладали сильными гипнотическими способностями.

Шаманы многих племен при лечении ран часто использовали шкурку выдры. Манданы говорили, что выдра (амулет в виде шкурки животного) способна извлекать из тела раненого пули и наконечники стрел, засовывая голову в рану. Шкурка выдры упоминается практически во всех описаниях лечебных ритуалов кроу. Одним из самых известных и умелых шаманов племени был Дапик, живший в первой половине XIX века. После обычного для юношей поста, во время которого духи передавали ему мощные магические силы, Дапик отправился в военный поход и был ранен. Пуля засела в теле. Именно тогда соплеменники впервые увидели проявления его магической силы. Дапик запел и нырнул в реку, держа в руке шкурку выдры. Вскоре он всплыл на поверхность с пулей, зажатой в пасти выдры, и люди узнали, что он может лечить раненых. В одной из битв воин кроу был ранен стрелой, и наконечник остался в теле. Дапик повторил вышеописанную процедуру, войдя в воду с раненым, а когда вышел, наконечник торчал из пасти выдры. Дапик вылечил многих воинов, используя подобную технику. Кроу говорили, что только он мог вылечить человека почти сразу и редко терпел неудачу. Во время процедур, выполняемых Дапиком и другими шаманами кроу, люди отгоняли собак, потому что считалось, что, если собака пересечет путь шамана, его помощников или раненого, последний обязательно умрет.

Другой шаман кроу, прозванный Одноглазым, также славился невероятными способностями. Серый Бык вспоминал, как он помогал ему лечить воина, у которого пуля пробила тело насквозь. На шамане была бизонья накидка, а лоб его выкрашен в белый цвет. Он привязал, к волосам пациента перья, нарисовал вокруг его глаз белые круги и начал дотрагиваться до всего его тела кончиками пальцев, вымазанными белой глиной. Стоя у входа в палатку, он пел свою песнь, а Серый Бык и несколько других людей пели внутри. Родственники раненого попросили многих молодых людей петь песнь лекаря. Одноглазый танцевал у входа в палатку, держа бизоний хвост с привязанными к нему перьями, и хлестал им по земле, пока не поднялась пыль. Затем подошел к раненому, подул на его рану на животе, встал, вытянул руки и нагнулся. Его пациент повторил движения. Когда из раны потекла смешанная с гноем кровь, люди встали в два ряда от палатки до реки. Далее последовали водные процедуры, которые когда-то выполнялись Дапиком, но Серый Бык не видел этого, находясь в это время в палатке. Позднее раненый поправился.

Упомянутый выше майор Норт говорил Вильяму Кларку, что в случае ранения предпочел бы лечиться у шамана пауни, чем у обычного американского хирурга. Фрэнк Линдермэн писал, что слышал от стариков много историй о том, как индейские шаманы при помощи камланий ставили на ноги безнадежно раненых. По его словам, ответы на вопрос: «Почему такое лечение не практикуется сегодня?» – были всегда одинаковы. Много Подвигов так объяснил это: «Такие деяния совершались раньше хорошими людьми, которые были мудрыми. Сегодня никто не понимает того, что было известно нашим Мудрейшим, пока белый человек не пришел, чтобы изменить мир. Наши дети ничему не учатся от нас и, подражая белой молодежи, не имеют религии»[42].

Преследование военного отряда и тактика ведения боя при уходе от погони

Когда в лагере обнаруживалась пропажа лошадей, за конокрадами высылалась погоня. Преследование могло длиться много дней, но часто заканчивалось неудачей. Отряд черноногих, угнавший лошадей у кроу на р. Йеллоустон, добирался домой за четверо суток, тогда как на путь туда верховые воины тратили от восьми суток и более. Во время бегства от вражеского лагеря очень важными элементами для спасения храбрецов были: преимущество во времени, то есть насколько скоро в лагере противника обнаруживали пропажу; выносливость воинов, дающая возможность скакать день и ночь без отдыха; наличие в отряде хороших лошадей. Как сказал один кроу: «Человек никогда не знает, у кого лошадь быстрее – у него или у его врага, – пока не испытает их». Меняя лошадей, воины скакали несколько суток – день и ночь без остановки и без сна! Если конь выдыхался и не мог продолжить бег или животное было старым и медлительным, его бросали, но если конь был великолепным, его могли пристрелить, чтобы он не достался врагу. Мчаться галопом в течение нескольких суток было очень тяжело, и на первую часть пути черноногие даже снимали набедренные повязки, иначе кожа стиралась и покрывалась волдырями. Кроу подтверждали, что от постоянной скачки сильно стирались ягодицы. Если лошадей добывала лишь часть воинов, другие возвращались пешими и были легкой добычей для преследователей.

В засушливой местности верным признаком погони была пыль, поднимаемая копытами лошадей преследователей. Обычно преследователи скакали по следу убегающих врагов, стараясь быстрее нагнать их. Но иногда они становились осторожными. Шайен Большая Стопа так наставлял воинов: «Нам не следует идти по оставленной ими тропе. Мы должны пойти вдоль нее. Потому что если кто-то из них что-нибудь потеряет и решит вернуться, они обнаружат нас». Но таким методом индейцы пользовались редко.

Энтони Гласе в 1808 году находился в селении вичитов, когда осейджи украли выводимых поутру из загонов лошадей. «Желая увидеть погоню и посмотреть, каковы же они как солдаты, – писал Гласе в дневнике, – я вскочил на коня и последовал за ними. Мы мчались галопом на протяжении пяти с половиной часов, но никого так и не увидели. Мы нашли место, где осейджи убили бизона и вырезали из туши немного мяса. Судя по углям их костра, они ускакали минут сорок пять назад. Мы вернулись в деревню весьма утомленными».