вина. Въезжать в Кастельбисбаль он не хотел – если Рехина там, она может его заметить.

– Хорошо, что вы предупредили, как тот караван с бегинкой медленно тащится: опоздай я хоть на день, мои дела пошли бы прахом.

И крестьянин-отец стал рассказывать без всякого принуждения. Такая была заваруха! Несколько вооруженных людей ворвались на постоялый двор, где ночевали женщины, и похитили бегинку.

– А рабыню оставили, – вмешался довольный сын крестьянина, словно хорошенькая рабыня осталась именно с ним, – теперь она у судьи.

– Напасть на бегинку! – воскликнул отец и перекрестился. – Их наверняка отлучили от церкви, даже оглашать не надо. Подумать только – напасть на женщину, которая несет добро этому миру, – где это видано?

Уго налил еще вина.

– Похитителей было несколько, – продолжил крестьянин, – хотя непонятно, сколько именно: одни говорят, что трое, другие – что четверо…

И нет, никто не мог объяснить, кто и почему схватил бегинку. Судя по всему, похитители действовали молча.

«И кому понадобилось похищать Рехину», – изумился Уго, предчувствуя недоброе.

– Ты не знаешь, – спросил винодел, – был ли среди этих злодеев какой-нибудь невысокий человечек?

Крестьянин покачал головой, нахмурился, задумавшись над вопросом:

– Невысокий человечек, говоришь?

– Да. – Уго поднял руку на уровне шеи, показав примерный рост Герао. – Такой худощавый, с кислой миной.

– Нет, они все были здоровые, крепкие…

– А этот человечек не ходит ли, часом, короткими быстрыми шажками, вперевалочку, точно утка? – прервал его сын.

– Ходит, – горько ответил Уго.

– Его с ними не было, но я видел этого человека незадолго до того, как схватили бегинку.

Бернат был в отлучке, вместе с королем замирял междоусобицы арагонских дворян, которые вспыхнули из-за того, что Хуан де Помар напал на замок Мозота и похитил донью Анхелину Коскон – свою возлюбленную, она же по воле судьбы была женой главного судьи Арагона Рамона де Мура. Родня и друзья возмущенного мужа подняли оружие против родственников похитителя – и королевство погрузилось в тягостную смуту. Занятно, подумал Уго, что Бернат занимается похищением чужой жены, а не собственной. Герао также не было во дворце на улице Маркет, а когда Уго спросил, где мажордом, его грубо выпроводили. Старый раб, служащий во дворце еще со времен Рожера Пуча, шепнул потом Катерине, что Рехину заперли в замке Наварклес.

Уго догадался об этом еще по дороге из Кастельбисбаля, узнав, что Рехину похитили люди Берната. Стараясь отделаться от крестьянина, упорно пытавшегося выяснить, откуда пришлый знает о странном маленьком человечке, которого видел его сын, Уго уже задумывался, не поехать ли в Наварклес. Однако на перепутье мулы отправились в сторону моря, а не к горам. Уго повиновался их воле, сказав себе, что Рехину могли увезти куда угодно. Но в Барселоне стало ясно, что мулы ошиблись.

Ему запретили видеться с Арнау. Теперь, когда во дворце не было ни Берната, ни Герао, за ребенка отвечала кормилица, а у нее накопилось на Уго много обид, и она в отсутствие матери начала потихоньку ее заменять. Сам же винодел приходил в уныние всякий раз, когда думал, что эта негодная женщина вытесняет из сознания ребенка мать и присваивает себе всю его любовь и преданность. Маленькому Арнау сейчас около года – какое дело ему до похищений, интриг, борьбы за власть? Он долго не видел собственной матери – и ее место начала занимать другая женщина.

«Увижу ли я когда-нибудь своего внука?» – подумал Уго, заходя в таверну. Рехина могла бы сказать, где заточена Мерсе… если, конечно, та еще жива. Уго бросило в дрожь от одной мысли о том, что может вытворять разъяренный Бернат в подземельях замка Наварклес. Кто устоит перед разгневанным адмиралом? Рехина сдастся, Уго не сомневался. Но винодел боялся представить, что сделает Бернат, узнав, что Мерсе не является дочерью Уго… И тут винодел вдруг понял, что Мерсе тоже узнает об этом, и содрогнулся. Как отреагирует Мерсе, поняв, что столько лет жила во лжи? Рехина будет настаивать, что Мерсе дочь Сатаны, – и никто не знал, какова будет реакция Берната.

Едва войдя в таверну, Уго перехватил одну из плошек с вином, которые Педро нес посетителю, и залпом ее осушил. Катерина поглядела на него с беспокойством – Уго подошел к бочке, наполнил большую чашу и разом выпил. Воображению рисовались ужасающие сцены. Мерсе мертва… или жива, но разочаровалась в человеке, которого считала отцом. Обвиняет его во лжи и навсегда разлучает с Арнау. Другая картина: Бернат жестоко его избивает, бросает в темницу, а затем расправляется и с ним, и с Мерсе – если верить Рехине, дьявольским порождением… Еврейке бы понравилось…

Он хотел налить еще вина, но Катерина его удержала. Уго попытался освободиться от ее теплых рук. «Оставь дурные мысли», – нежно сказала русская. Затем сама налила ему плошку и дала выпить: тем самым показала, что она рядом, на его стороне.

Несмотря на заботу Катерины и постоянные визиты отца Жоана, ставшего их другом и завсегдатаем таверны (от него тем не менее скрывали все, что касалось Мерсе), дни в ожидании известий о Бернате превратились в сущий кошмар, который отнюдь не закончился, когда в таверну вошел Герао, суровый и немногословный, и велел Уго явиться во дворец на улице Маркет.

– Прямо сейчас? – изумился Уго.

– Да.

– Я пойду с тобой, – заявила Катерина.

– Нет, – отрезал Герао.

– Но… – возразила Катерина.

– Любовь моя, в этом нет необходимости, – успокоил ее Уго.

По дороге во дворец Герао не вымолвил ни слова.

– Что известно о Мерсе? – спросил Уго. – И Рехина, что поведала она в замке Наварклес?

Ни тени удивления не мелькнуло на лице Герао, когда он узнал, что Уго известно о его участии в похищении бегинки. Мажордом шел быстрым шагом, не отвечая на вопросы. Наконец они пришли во дворец, поднялись по лестнице и вошли в Большой зал. Бернат, одетый в черное, сидел в кресле. Герао удалился в свой угол, а винодел остался лицом к лицу с адмиралом, который даже не предложил ему сесть.

– Ты меня обманул, – произнес Бернат. Уго не обращал внимания на слова адмирала – он следил за его движениями и голосом. Бернат говорил холодно и сухо, но в тоне не было угрозы. – Обманул, не так ли? – Адмирал повысил голос.

– Нет, – ответил Уго. Он думал об этом очень долго. – Я тебя не обманывал.

– Мерсе не твоя дочь.

– Да. Но я любил и оберегал Мерсе с первого дня ее жизни.

– Это не делает тебя ее отцом.

Глаза Уго и Берната встретились.

– А я думаю, что делает, – с вызовом промолвил Уго.

Бернат