форме военной полиции Конохи, носящим на спине символику клана Учиха. — Потомки великого Ашуры, надеюсь, тоже не стеснены? Все же, наши кланы можно назвать братскими.

— Тридцать лет назад такая фраза привела бы к знатной битве! — усмехнулся Тоширо. — Но я рад, что сейчас все по-другому. Кагами-сама, вы — прекрасный глава клана. Можете рассчитывать на мою поддержку.

— Приятного дня, — поклонился Учиха и удалился.

Сенсома сместился в сторону Мито и тихо шепнул ей на ухо:

— Что это было?

— Политика, мальчик мой, — вздохнула женщина. — Только что, на твоих глазах, клан Учиха и клан Узумаки заключили мирный договор. Если я правильно поняла, теперь на совете кланов Страны Огня, куда входят и Узумаки, они будут держаться одинаковых точек зрения. Постараются, по крайней мере.

Сенсома передернул плечами и поспешил забыть скрытые жесты, полутона и намеки, замеченные им в ходе короткого, но важного диалога глав кланов. Чур его. Чур! Политика явно создана, чтобы его пугать…

Спустя несколько часов, когда все основные лица оказались на местах, на «арену-гостинный-зал» заявился Третий Хокаге.

Как и подобает статусу, Хирузен был облачен в традиционное одеяние Хокаге — свободные красные одежды, сверху которых была легкая накидка белого цвета. Каштановые волосы молодого Хокаге скрывала знаменитая красная шляпа с надписью «Огонь». Подле Сарутоби шла Бивако, у которой уже довольно заметно округлился живот.

И Хокаге и его будущая жена принимали приветствия, похожие на те, что принимали Сенсома с Юки, с куда большим достоинством и официозом, чем их «соперники». Сенсома криво усмехнулся, глядя на то, как тяжело Хирузену сохранять маску добродушия и отеческой мягкости, когда он смотрит на родителей новеньких генинов — мужчин и женщин, в большинстве своем, куда более старших, чем он сам.

Наконец, Хокаге и директор Академии встретились, и гул сотен шиноби и их родственников, начал стихать, потихоньку сойдя на нет.

В воцарившейся тишине, хорошо поставленный (и когда он все успевает?!) голос Хокаге звучал особенно внушительно:

— Сегодня мы приветствуем новых преемников Воли Огня! Ее светочей, что разнесут наши веру, надежду и любовь по всему миру и будут отстаивать их в любых его уголках! По заветам двух предыдущих Хокаге, я — Третий Хокаге — Сарутоби Хирузен, дал возможность каждому из жителей Страны Огня попробовать себя в роли шиноби. Не всем это оказалось по плечу — многие не были готовы к суровым испытаниям, каждодневно встречающемся на пути воинов Воли Огня. Тем не менее, я с гордостью в сердце чаю увидеть тех, кто преодолел все трудности на своем пути становления генином, и оказался достоин того, чтобы его признал сам директор Академии Шиноби Страны Огня. Директор-сама!

Сенсома усмехнулся, поправляя свой директорский плащ, и вышел к Хирузену. На него тут же оказались обращены сотни любопытных взглядов, и он с тоской в сердце подумал, что лучше бы каждый из них был кровожаден и выражал желание его убить. Тогда бы это была битва. А так… это политика.

— Политика — тоже битва, — ободрил своего джинчурики Исобу. — Просто скажи им то, что чувствуешь, перерожденный. Давай. От сердца.

— Выпускники! — командным голосом рявкнул Сенсома. — Ко мне!

Некоторые поморщились от такого пренебрежительного зова, но каждый из новообращенных генинов тут же бросил все свои дела, разговоры и даже еду (что особенно сильно удивило родителей-Акимичи) и с максимальной скоростью метнулся под светлые очи директора.

В мгновенно образовавшейся кутерьме, Сенсома успел выцепить взглядом Джирайю, в компании Орочимару, махнувшего рукой в сторону убежавшего Дая.

Ладно, не время думать о возможных пакостях от крестника. Нужно сказать наставительные слова ученикам.

— Что движет шиноби Конохи? — все тем же командным голосом спросил Сенсома у выстроившихся в ряды генинов.

— Воля Огня! — ответили они хором.

Это было отрепетировано.

— Что шиноби Конохи сделает ради Воли Огня?

— Все что угодно!

Это тоже было оговорено.

— И кто же вы тогда, шиноби Конохи?

— Носители Воли Огня!

Так стройно и единодушно можно отвечать лишь то, что ты повторял на репетициях раз за разом.

— И чего же вы жаждете больше всего, воины Воли Огня?!

А вот на этот вопрос директор Академии предложил в этом году ученикам самим придумать ответ. Пусть даже крикнут какие-то глупости вразнобой — это будет то, что идет от их сердец. То самое, чем научил их именно он — Сенсома Томура.

— СРАЖЕНИЙ! — взревели хором выпускники.

Все вместе, единодушно, разом и от сердца. Кто-то из них, возможно, договорился заранее, но явно не все. Однако все они, каждый, ответил именно так. Опешивший Сенсома выглядел под стать родителям генинов, главам их кланов и даже Хокаге, поперхнувшимся дымом, до этого с нескрываемым удовольствием следящим за ответами детей.

Лишь где-то в толпе Сенсоме послышался приглушенный смех учителей. Громче всех, конечно, смеялся Озин.

— Да будет так! — собравшись с мыслями, продолжил Сенсома. — Учителя — встать в строй!

Быстро, под стать ученикам, учительский состав в полном размере предстал перед людьми, появившись за спинами детей. Чен, Хонсу, Умино и прочие — все они были знакомы жителям Конохи не меньше директора. Из всего их стройного ряда, облаченного в стандартную броню шиноби Конохи, заметно выделялся лишь Озин, по привычке кутающийся в безразмерный плащ, который был ему, полностью выздоровевшему, маловат.

— С сегодняшнего дня, выпускники, вы — генины Селения Скрытого в Листве! — объявил справившийся с удивлением Хокаге.

— ХАЙ! — ответили ему.

Дальше последовала неспешная процедура награждения. Протекторы с символикой Конохи юные генины получали и от Хокаге, и от директора. От каждого из них повязки принимались с нескрываемой гордостью, мол, смотрите — меня наградил лично «Сам Он»!

Сенсома, помогающий радостному Даю завязать свой протектор, наклонился к нему и шепнул:

— Поздравляю, ученик.

Мальчишка зашмыгал носом, но не позволил себе разреветься в строю, преданными глазами смотря на того, кто превратил его из простого сироты в самого настоящего генина.

После начался праздник. Всем желающим генинам было предложено воспользоваться ареной, если они смогут найти себе соперника, который согласится с ними на спарринг. Сенсома ни капли не удивился, когда большинство новообращенных генинов стали выбирать Джирайю. Мелкий пакостник умел добиваться своего, так что его успели невзлюбить почти все выпускники, а особенно — женская часть.

— Мелкий извращенец!

— Мы тебе покажем!

Довольный крестник не слушал грязи, которой его щедро награждали генины