– Не надо рассказывать ему, прошу, – Роса взяла мужа за руку и крепко сжала его ладонь. Подобных жестов она обычно не делала. Впрочем, она обычно, вообще, ничего не делала, а лишь просто была и все. Как бывают красивые сосуды, сундуки и ковры. Немые и бездушные. – Умоляю…– упрашивала Роса, орошая руку тиуна слезинками, капающими одна за другой. Дальнейшие рыдания заглушили все просьбы.

Арви уже вконец протрезвел от выпитого. И понадобилось же ей спрашивать о том, не расскажет ли он все князю! Или даже не так! И вздумалось же ему спрашивать, а знает ли о произошедшем князь! Молчал бы себе в рукав, а назавтра выяснил бы ответ у владыки лично. Вот что теперь делать с этими слезами?

– Ты просишь меня рисковать ради ветреного Есения и твоей злокозненной сестры. Она не могла не знать, что совершает недопустимое. Если я умолчу об ее выходке, то стану соучастником! – раздувал Арви. На самом деле ему очень хотелось сообщить обо всем Рёрику не из чувства долга, а чтоб поглядеть на потеху, которая будет разворачиваться после. Князь, скорее всего, прибьет свою «княжну», как он ее называет. Ну или по меньшей мере устрашит так, что после она уже не полезет ни в законы, ни в герба, ни в судьбы крестьян.

– Но ведь он ни о чем не знает, – еле дыша, умоляла Роса. – Пусть все так и остается…

– Сегодня он ни о чем не знает, а завтра…Завтра я окажусь изменником из-за двух неразумцев! И что тогда будет с нами? Князь вышвырнет нас из княжества! И ты больше не увидишь ни одного, ни другого, – Арви уже не знал, какие доводы приводить, лишь бы они подействовали, а Роса перестала клянчить от него молчание.

– Пусть лучше так, чем…– рыдания вновь поглотили слова княжны, и тиун их не разобрал.

Арви вздохнул. Что за пытка! И откуда эти горькие слезы? В крайнем случае могла бы опечалиться, но чтоб так убиваться…Вот она, его елень, такая чувствительная и честная девушка! Это так низко с его стороны воспользоваться откровенностью этого беззащитного цветка…Цветка, который всецело доверился ему, своему покровителю, впервые прося о чем-либо! И вот сейчас, когда, действительно, подло выдавать сей секрет, и хочется это сделать, чтобы прищучить эту дуру Диву…Но стоит ли оно того? Придет ли Роса к нему за помощью в следующий раз? Ведь получается, что он не только не помог растяпе Есению, за которого она просит, но еще и гнусно воспользовался доверенной ему тайной! Он так делал в жизни сто раз, но это же случай особенный…Он не перенесет, если его луна после этого навсегда запрет свое сердце от него на замок. А он ведь так хотел добрую семью, чтоб она любила его, чувствуя себя рядом с ним, словно за высокой стеной!

– Будь по-твоему. Слышишь? – Арви развернул к себе заплаканное личико Росы с уже раскрасневшимися глазами. – В этот раз я ничего не расскажу князю. Хотя следовало бы!

Еще минуту назад погруженная в пучину отчаяния Роса будто снова завидела солнечный свет сквозь толщи темных вод. Словно камень с души спал. Она принялась утирать мокрое лицо рукавом.

– Благодарю, Арви, – Роса и в самом деле испытывала благодарность. Поскольку зная тиуна, было бы оправдано ожидать, что он все-таки раскроет все князю в своих личных интересах, и ничьи слезы тут не помогут. Он слишком расчетлив и коварен, чтоб отступить из-за подобной ерунды.

Арви просиял: он уж думал, что его никогда не назовут по имени, и до самой смерти будет только «да» и «нет» на все его вопросы. К Велесу эту безмозглую Диву с ее ковчегом! Учитывая способность младшей дочери Гостомысла вляпываться в неприятности, на нее вскоре вновь сыщутся какие-нибудь сведения, способные вызвать недоверие князя и порочащие ее имя.

Свеча внезапно затрещала, словно невидимая рука дотронулась до фитилька. Арви нежно поцеловал переставшую рыдать Росу, которая смирно сидела у него на коленях. Но минута умиления оказалась кратка.

Тиун был старше и опытнее. Он не был бы собой, если б не нашел общего языка с девицей после вечера переговоров, когда легко окручивал за тот же срок пронырливых послов, умудренных пробами жизни. Он знал, что подобные беседы склонны легко менять направление. И тот, кто только что уговаривал и жалел, вскоре сам будет принимать утешения.

– Но знай и никогда не забывай: я сделаю это только ради тебя, – начал Арви. – Дабы ты знала, что я не причиню тебе вреда, и ты под моей защитой. Я хочу, чтоб между нами не было тайн и в дальнейшем. Поэтому я сохраню в секрете то, что ты мне поведала. Когда я сказал тебе, что буду вынужден оповестить обо всем князя – я хотел быть с тобой честным. Я не желал твоих слез и мольбы, понимаешь? – вопросил тиун на сей раз серьезно. – Я хочу, чтобы ты доверяла мне, как и положено жене верить своему мужу. И все это тебе говорю, понеже вижу только одно. Невзирая на мою заботу, ты все равно ведешь себя отстраненно, словно чужая. Ты и сама, наверное, за собой это заприметила, ведь так? – после слов Арви установилась пауза.

– Это не умышленно…– наконец проблеяла княжна, утирая нос. – Я не хотела обидеть или оскорбить…

– Я не Дива. И потому – не обижен и не оскорблен. Я говорю это лишь с тем, чтобы ты обратила свой взор на это наше с тобой затруднение. Тебя не упрекнешь в отношении твоих обязанностей по дому – ты умница. Да, признаться, ты во всем умница. Поэтому я на тебе и женился. Ты честная девушка. Я ценю в тебе все достоинства. Но мне не хватает твоего тепла, – Арви каждый день старался не думать о том, что все совсем не так в этом браке, как он желал и как воображал до женитьбы. Впрочем, у него обычно столько работы, что размышлять о пустяках и времени особо нет. И все же сегодня, этим странным вечером, он хочет выяснить, что происходит в его семье.

– Я стараюсь, как можется… Готовлюсь к вечеру уже с утра…Убираю избу, готовлю трапезу, стираю рубахи…Я не гуляю без дела…И…– обычно молчаливая Роса теперь сама уже начала рассуждать, ощутив справедливый укор в свою сторону. Ведь несмотря ни на что, перед ней-то Арви ни в чем не виноват.

– Тссс, – Арви прислонил указательный палец к губам Росы. – Ты же понимаешь, что я имею в виду нечто совсем иное, а вовсе не рубахи, – покачал головой тиун. – Ты не говоришь со мной. Не смотришь мне в глаза. Убегаешь каждый раз от меня прочь, изыскивая предлоги. Я замечаю все это, хоть и молчу. Ответь, я чем-то обидел тебя? Скажи, если так…

Слушая мужа, княжна опускала ресницы, не решаясь смотреть в глаза, в которых скрывался упрек. После его искренней речи она будто потерялась в своих собственных чувствах. С одной стороны – любовь к Трувору. С другой – Арви, который действительно ничего дурного лично ей не сделал. Вся его вина в том, что он не Трувор.

– Разве я груб с тобой? – продолжал Арви. На что в ответ Роса отрицательно покачала головой. – Разве я тебя обижаю? – Арви снова развернул Росу к себе. На этот раз зеницы, смотрящие на него, были сухи и растерянны. Роса пребывала в явном замешательстве. – Тогда в чем причина?

– Не знаю, – солгала княжна. Ну не рассказывать же ему, в чем до сих пор было дело!

– Я надеюсь, что никакой такой особенной причины нет, как ты и говоришь, – вздохнул Арви, которому ответ жены показался не очень правдивым. – По крайней мере, я за собой не замечал ничего такого, что могло бы тебя ранить. Ты единственная моя жена. Я не ограничиваю и не притесняю тебя. Не поднимаю руки и не обижаю иным образом, – разбирал Арви все обстоятельства. – Да, у тебя нет помощниц. Но, поверь мне, для женщины труд лучше безделья. Со временем, когда ты будешь занята воспитанием наших детей, я найду тебе служанок. А пока заботы по дому пойдут на пользу тебе самой, понимаешь? – объяснял Арви, а Роса все только кивала в ответ. – Все это время я не подгонял тебя и не торопил. И сейчас этого не делаю. Но мне кажется странным, что в моем доме живет молчаливая грустная тень. А не юная веселая девушка, понимаешь? Не будь такой ледяной и черствой. Я думаю, что заслуживаю от тебя большего.