еще и природа, поразившая нас редким явлением: в этот ранний утренний час предстали перед нами картины, обычные для далекого сказочного Востока, известные под именем миражей. Перед нашим изумленным взором неожиданно появились высокие городские постройки в 3–4 этажа. Через минуту они расплылись в тумане, потом снова появились и снова исчезли. К нашему разочарованию, это оказались постройки полуразрушенного хутора Спендиярова, где и в хорошее-то время, кроме одноэтажных земляных хат и сараев, ничего не было. Небольшая группа всадников нашего флангового охранения, появившаяся на буграх, выросла вдруг в сказочных гигантов, потом снова приняла свой нормальный вид. Одна сотня казаков, появившаяся на открытом месте в колонне по три, превратилась в целую стену великанов и сразу куда-то исчезла из поля нашего зрения. Можно думать, что эта таинственная картина игры окружающей атмосферы была также видна и нашему противнику.

Наконец огонь на фронте авангардного полка начал постепенно ослабевать и уклоняться к северо-западу. Через некоторое время было получено и донесение командира полка о полном разгроме латышей. Зато у хутора Спендиярова огонь в это время разразился со страшной силой. Видно было, что и эта бригада латышей решила не сдаваться на волю победителей, а биться до конца. Один полк ее стал было занимать окопы, другой в резервной колонне стоял у западного выхода из хутора Спендиярова. Стойко встретили латыши атаку казаков, но неудержимый порыв донцов ничем уже остановить было нельзя. Самоотверженно, с криками «Ура!», налетели они со всех сторон на эту бригаду инородцев, принявших такое деятельное участие в русской смуте на стороне большевиков, и разбили ее наголову.

Таким образом, почти полностью была уничтожена 3-я Латышская дивизия, считавшаяся непобедимой. Очень уж много она принесла бед и горя русскому народу и немало неприятностей Белой армии. Восстановленная большевиками после, она потеряла уже свое значение, так как в ее составе латышей почти уже не было.

Упорный и ожесточенный бой повлек за собою очень большие потери с обеих сторон. Много пало и выбыло из строя наших доблестных офицеров, казаков и солдат, но во много раз дороже заплатили за это большевики. В этом бою выстрелом в упор был ранен храбрый командир 1-го Донского полка полковник Рябышев.

Этим боем широко и окончательно была открыта дверь в Северную Таврию. Скучные окопы и проволочные заграждения были оставлены далеко позади, впереди же перед нами расстилалось широкое поле, было теперь коннице разгуляться где на воле!..

Притянув к себе храбро сражавшиеся полки, 2-я конная дивизия, выслав вперед 2-й Донской полк под командой полковника Ружейникова277, быстро двинулась к селу Чаплынка. В этот момент яркое солнце, появившись во всей своей красоте и величии над грешною землей, осветило нас своими первыми лучами, как бы приветствуя с первым боевым успехом. Кругом зеленела широкая степь, вливавшая в наши души бодрость и свежесть нашей русской весны, и была полна ароматами цветущих трав. Жаворонки, эти неизменные спутники весны, высоко взлетая в ясную лазурь, своей неумолчной, звучной и бесконечной песней славили Небесного Творца и как бы радовались нашему появлению на широком просторе. На душе всех было весело и легко.

Так 2-я конная дивизия в начале первого дня выхода Русской Армии из Крыма внесла свой щедрый вклад в неизмеримую сокровищницу русского героического духа и лишний раз подтвердила, что при неожиданном своем появлении конница может не только атаковать технически хорошо снабженную пехоту, а даже и бить ее.

Заканчивая статью, я шлю мой сердечный привет всем славным участникам этого конного боя и твердо верю, что 17 лет, отделяющие нас от этого исторического дня, так много надежд тогда сулившего Белой армии, не убили в нас веры в грядущее торжество правды, в наше безусловное моральное превосходство над врагом и в нашу полную готовность снова беззаветно служить родине, как только протрубит сигнал – «поход».

Ф. Пухальский278

Разгром Сводного конного корпуса товарища Жлобы в Северной Таврии 20 июня 1920 года279

Разгромив и вытеснив 13-ю советскую армию в майских боях из Северной Таврии, армия генерала П.Н. Врангеля в начале июня 1920 года занимала свое исходное положение, достигнув таких рубежей, на которых она временно остановилась и имела возможность отдохнуть и привести себя в порядок после многодневных боев и маршей.

Войска генерала Врангеля занимали следующее положение: на юге и юго-востоке своим правым флангом армия упиралась в Азовское море, на котором царствовал флот белых, и этим правый фланг прочно был обеспечен от всяких неожиданностей со стороны красных. Запад и северо-запад был прикрыт широким водным простором реки Днепра, и только оставались открытыми ворота на север и на северо-восток, шириною по прямой линии немного более 100 верст. Такое положение представляло некоторую выгоду для обороны занятого белыми пространства в Северной Таврии. Поэтому генерал Врангель расположил свои войска по этой дуге так: донские казаки, 2-я конная дивизия генерала Калинина (1500 шашек и 1000 пехоты), 3-я Донская дивизия генерала Гусельщикова (3500–4000 пехоты), по распоряжению занимали исходное положение от Азовского моря, недалеко от Ногайска, и левым флангом дотягивались до села Черниговка. Левее донцов исходное положение занимал 2-й корпус генерала Слащева (13-я и 34-я дивизии), своим правым флангом примыкали к донцам, левым упирались в реку Днепр.

Как видим, ворота главного направления к обороне поручались двум дивизиям донских казаков (2-й и 3-й) и двум дивизиям корпуса генерала Слащева. За левым флангом корпуса генерала Слащева генерал Врангель, в районе села Михайловка, держал Дроздовскую дивизию (2200) и 2-ю конную дивизию генерала Морозова, наполовину из донских казаков. Это была группа генерала Витковского. Такое положение оставалось до 10 июня.

«Все мысли и чувства казаков были прикованы к Родным Краям… Казаки готовы были перенести все крымские невзгоды, лишь бы добраться к Родной Земле, где они снова были бы полными хозяевами. Врангель и его помощники должны были учитывать такое настроение казаков. Очевидно, поэтому Донской корпус к 10 июня занял фронт в вышеупомянутых воротах…» (П.Л. Макаренко «Трагедия Казачества», книга 5, гл. 7).

Дальше к западу от Михайловки участок занимала Кубанская дивизия генерала Бабиева, а левее дивизии генерала Бабиева была Туземная дивизия. На обязанности этих дивизий лежала охрана течения реки Днепра, почти что до Каховки. Против Каховки были сосредоточены Корниловская и Марковская дивизии. Левее их по течению Днепра располагались остальные войска. И уже в самом нижнем течении Днепра стояла кавалерийская дивизия генерала Барбовича.

Ознакомившись с расположением армии генерала Врангеля после выхода из Крыма, видим, что на самых опасных и важных участках