нетерпение кредиторов по закладным отеля основывается действительно лишь на том, что им не платят %, – так это вина вас обоих. Я тебе показывала счет денег, которые вы заняли, приобрели и получили со времени твоей свадьбы, – счет, поданный самим г. Бузмон,[734] и правильность которого ты засвидетельствовала, – за малыми исключениями:. Он был громаден и в двадцать раз больше, чем нужно для требований первой необходимости вашего положения. А этой первой необходимостью было уплатить % по закладным и за квартиру. Я написала Перрише, чтобы он взял свою мебель. Если ваш хозяин хочет ее продать – то ее продадут гораздо дешевле ее стоимости, и вот на таких-то делах и разоряются. Перрише, которому заплатили лишь очень малую часть, имеет право первенства перед хозяином. Я написала ему, что с ним дело уладят. Если ваши дела вскоре устроятся, вы свою мебель найдете у него. Но надо официально написать ему, как будто бы он ее совершенно берет назад, иначе он имел бы вид соучастника в обмане вашего хозяина, а это для него было бы невозможно, не навлекая на него неприятностей. Понимаешь? Поэтому я написала ему, чтобы он взял мебель, и я еще пошлю поговорить с ним, чтобы он ее сохранил у себя впредь до нового распоряжения.

Роллина и Флери поговорят с г. Бузмон. Надо узнать, прекратятся ли преследования по суду, если уплатить % кредиторам по закладным, и если гарантировать самому г. Бузмон уплату по счетам. Если г. Бузмон заслуживает веры и честный человек, как мне хотелось бы верить, он подождет и уговорит ждать кредиторов. Но если он и кредиторы стакнулись и хотят дешево приобрести недвижимость, упавшую в цене благодаря обстоятельствам, то никто не будет в состоянии противиться этой злой воле и расстроить эти расчеты, разве только разом уплатить капитал и проценты. Вот что, как я надеялась, сможет сделать г. Бовэ, возобновив ваши закладные у других залогодателей и дав гарантию г. Бузмон; я думаю, что г. Бовэ это мог бы сделать, по крайней мере, он до сегодня на это надеялся и серьезно об этом старался. Но самой лучшей гарантией было бы дать ему управление домом. Зная по собственному опыту стоимость и доходы этой недвижимости, он бы проникся доверием. Но вы не захотели так поступить, или не могли, и его доброе намерение оказалось парализованным. Через неделю я сообщу тебе о результатах своих хлопот, но я не очень-то надеюсь.

Я боюсь также, что Клезенже тайком расстраивает все мои усилия, способствуя продаже дома в надежде, что получится маленький излишек денег после уплаты долгов, и боюсь, как бы ты не имела безрассудства согласиться на это, предпочитая иметь 10000 или 15000 фр. наличными деньгами, которые можно тратить, чем недвижимость, сегодня не приносящую ничего, по дающую тебе возможность существовать впоследствии. Если это так, то я играю роль Кассандра[735] и буду бросать деньги в бочку Данаид, не принося никому пользы. Все равно, я исполню свой долг в пределах возможности, и если я ничего не смогу сделать, или если это ни к чему не послужит, то я сумею примириться с сетованиями и несправедливостями.

Жорж Санд.

P. S. Если кредиторы не удовлетворятся продажей отеля, я не думаю, чтобы они имели право на землю Черной Горки.[736]

Во всяком случае, эта земля мною предназначена для уплаты ваших долгов, ибо вам надо уплатить Мулену за издержки по вашему брачному контракту, и Симмонэ те 2000 фр., которые вы заняли и не заплатили еще. Следовательно, мне все равно, с какой целью будет продана эта земля, хотя я и не думаю, чтобы вы на это имели право. С тех пор, как она объявлена к продаже, явился лишь один покупщик, да и тот устранился. Если в Париже вы в таком же положении, как здесь, то и на Отель де-Нарбонн не найдется покупателей, потому что здесь все дела стоят»...

Извиняемся за скуку, причиненную читателю этим сухо-деловым письмом, но оно драгоценно именно по своему деловому тону, т. к. категорически опровергает все жалобы Соланж на мать, которая будто бы так немилосердно бросила ее на произвол кредиторов, да еще «своих» (?!), и ничуть-де не хотела помочь Соланж в ее тяжком материальном положении.[737]

Письмо Соланж Шопену от 30-го (без обозначения месяца), в котором она благодарит его за занятые у него 500 фр. и говорит о г. Бузмон – является как бы прямым дополнением деловой части приведенного нами письма и показывает, как эта молодая дама ловко обходилась... с истиной. Все виноваты перед ней, лишь она одна страдает невинно!

Главным помощником и устроителем денежных затруднений Жорж Санд в этом и следующем году явился ее старый верный друг Шарль Дюверне и его жена. Он вывел ее из затруднения в начале этого злосчастного 1848 года, и потому, едва представилась возможность помочь Соланж, получив некоторый аванс в счет своей будущей работы и после массы хлопот с разными ростовщиками, Жорж Санд обращается к нему за разрешением истратить эти деньги для спасения Соланж. Вот это неизданное письмо Жорж Санд, опять-таки важное для выяснения роли этой «бессердечной и легкомысленной» матери, какой ее желают рисовать в своих письмах Соланж и Шопен.

Г. Шарлю Дюверне,

Управляющему Финансовыми сборами в Рибераке. (Деп. Дордони).

Ноган, 12 ноября 1848 г.

...«Вот каково мое положение. Англия ничего мне не могла дать. Эмиль Окант ищет для меня денег и надеется достать 5000 фр.

Я продам, если опять-таки это не сорвется, пять или шесть томов за 5000 фр. Кроме того, я велела попросить издателя моих «Воспоминаний» заплатить мне за два тома рукописи, уже совсем оконченных, предложив ему сделать скидку 50% на всем сочинении. Не знаю, чего я не сделала бы, я пойду и на 100%, чтобы помешать приставаниям г-жи Ренье еще присоединиться ко всем затруднениям, которые тебе доставило поручительство за Бертольди.

Я написала, чтобы Папэ мне поискал денег. Еще одно лицо в Париже обещало мне дать денег. Наконец, я пишу г-ну Коллену, прося его попытаться сделать последнее усилие и уговорить М-м Ренье беспокоить одну меня и соглашаться на уплату по частям, если бы я оказалась в невозможности заплатить в назначенный день всю сумму.

Но надо все предвидеть. Все, на что я надеюсь и что предпринимаю, может не удасться, особенно если президентские выборы 10 декабря опять доведут нас до кризиса. М-м Ренье может оказаться неумолимой.