задач, выдвинутых товарищем Сталиным в его трудах по языкознанию. К обсуждению работ товарища Сталина бюро подошло формально и не организовало действительной перестройки института»[1413].

В. А. Ковалев оказался более исполнительным и возглавлял партийную организацию ИРЛИ долгие годы. Что же касается Д. С. Бабкина, то он, несмотря на ряд весомых работ по истории русской литературы XVIII в., получил несравненно большую известность в связи с исследованием жизни и творчества А. Н. Радищева, причем в весьма специфическом ракурсе.

Приведенная выше история с Г. А. Гуковским и радищевскими материалами, которая так и не получила огласки, оказалась не случайной. Плагиат был свойством натуры этого сотрудника Пушкинского Дома. Такую славу закрепила за Д. С. Бабкиным аналогичная ситуация с А. И. Старцевым, а Ю. Г. Оксман канонизировал его в своем знаменитом памфлете «Доносчики и предатели среди советских писателей и ученых»:

«Большая работа Старцева под названием “Процесс Радищева”, находившаяся в типографии в момент ареста автора, вышла в свет под именем Б. [sic!] С. Бабкина, секретаря партийной организации Института русской литературы в Ленинграде. Самое забавное, что эту книгу Бабкин представил как свою докторскую диссертацию. Защита не состоялась, так как умер Сталин и возвратился из лагерей Старцев»[1414].

Суть этой нашумевшей истории выглядит следующим образом: в 1946 г. известный филолог-американист Абель Исаакович Старцев (1909–2005) обнаружил неизвестные архивные материалы следственного дела А. Н. Радищева и приступил к написанию книги «Дело Радищева». «К 1949 году (200‐летию со дня рождения Радищева) книга была закончена и тогда же сдана в печать»[1415].

Поскольку книга была уже в типографии, А. И. Старцев перестал скрывать свои находки. 10 августа 1949 г. «Литературная газета», посвященная в тот день 200‐летию со дня рождения А. Н. Радищева, сообщила в отдельной заметке:

«…Важная часть материалов – почти все судебное разбирательство петербургской Уголовной палаты считалось пропавшим. Недавно оно обнаружено в архиве петербургских губернских учреждений доктором филологических наук А. Старцевым. ‹…› Эти материалы, в числе других, войдут в книгу А. Старцева “Дело Радищева”. Из 104 документов, печатающихся в книге, 44 публикуются впервые»[1416].

Эта новость имела серьезный резонанс, отчего две недели спустя «Литературная газета» представила возможность уже более развернуто высказаться об открытии самому исследователю[1417]. Этой важной находке посвятил материал журнал «Огонек»[1418].

26 октября 1949 г. гранки книги были окончательно утверждены[1419]. Но в том же месяце А. И. Старцев был арестован. О значении, которое придавал автор собственным находкам, говорит следующее свидетельство: «Когда ему выносили приговор, судья обратился с вопросом: “Какие две вещи из архива вы хотели бы сохранить?” Абель Исаакович просил оставить две записные книжки с материалами о Радищеве, которые он собирал в архивах. Судья удивился и сказал: “Неужели вы думаете, что когда-нибудь еще будете писать?” Как ни странно, эти книжки сохранились, и через шесть лет, выйдя из лагерей, он написал две книги о Радищеве»[1420].

А в 1952 г., пока А. И. Старцев добывал уголь в Караганде[1421], Пушкинский Дом издал книгу «Процесс А. Н. Радищева», автором которой был Д. С. Бабкин, а ответственным редактором профессор Н. Ф. Бельчиков. В книгу были включены не только те материалы, которые были запланированы Г. А. Гуковским для Полного собрания сочинений А. Н. Радищева, но и обнаруженные А. И. Старцевым; без всяких ссылок на предшественников, но с таким указанием:

«…Нам удалось выявить в архивных фондах полностью дела Петербургской палаты уголовного суда, Сената и Государственного Совета, которые считались утерянными, а также отдельные документы канцелярии коменданта Петропавловской крепости»[1422].

Если Г. А. Гуковский ничего сказать уже не мог, то А. И. Старцев, вернувшийся в июне 1955 г. в Москву[1423], попытался восстановить истину и одновременно воспрепятствовать Д. С. Бабкину защитить докторскую диссертацию по этой книге.

Абель Исаакович подал заявление в секретариат Союза писателей, в результате чего 16 апреля в информационном бюллетене «Московский литератор» появилась заметка следующего содержания:

«Комиссия секретариата Союза писателей СССР в составе И. Л. Андроникова, С. М. Бонди, Н. Н. Вильмонта, Н. К. Гудзия и К. И. Чуковского рассмотрела заявление члена СП СССР, доктора филологических наук А. И. Старцева о его работе в 1946–1949 гг. над архивными материалами, относящимися к делу Радищева.

Комиссия установила, что А. И. Старцевым были в этот период выявлены, изучены и подготовлены к печати новые материалы дела Радищева (в том числе считавшиеся ранее утраченными производство Петербургской уголовной палаты, переписка коменданта Петропавловской крепости и др.) ‹…›.

Комиссия документально установила, что утверждение Д. С. Бабкина в его книге “Процесс Радищева” (изд. АН СССР, 1952) о том, что, якобы, открытие указанных материалов дела Радищева принадлежит ему, не соответствует действительности»[1424].

Аналогичное разбирательство состоялось и в Академии наук СССР. О его выводах упоминает Л. М. Лотман в своих мемуарах о Б. В. Томашевском:

«Вспоминается ‹…› случай, когда Б[орис] В[икторович] был очень суровым в своей критике. “Начальственный” литературовед Бабкин написал книгу о Радищеве, и пошли слухи, что часть его работы – плагиат, что он “заимствовал” ее у своих предшественников. Б[ориса] В[икторовича] привлекли как эксперта. Он “защитил” Бабкина, но своеобразно. Его заключение состояло в том, что работа очень плохая, и так плохо мог написать только Бабкин, т. е. плагиата не было»[1425].

Поскольку московская комиссия также не усмотрела плагиата (речь шла «всего лишь» о необоснованном присвоении первенства открытия архивных материалов), то Д. С. Бабкин был формально оправдан и в 1966 г. защитил-таки докторскую диссертацию на тему «Радищев: Литературно-общественная деятельность». Однако формально он это сделал уже в ранге пенсионера – последней его должностью в Пушкинском Доме было заведование с 1959 по 1965 г. Литературным музеем.

Умер Дмитрий Семенович 27 июля 1989 г. в возрасте 88 лет. Примечания достоин тот факт, что на его похороны не пришел ни один сотрудник научного заведения, «оздоровлением» которого покойный занимался долгие годы.

Ф. А. Абрамов

После событий весны 1949 г. ничто не предвещало превращения одного из погромщиков в большого писателя: своим суровым видом аспирант Абрамов у студентов и преподавателей вызывал лишь страх.

Университет он закончил годом раньше, летом 1948 г.; направление его интересов – советская литература – было выбрано сразу по восстановлении на филологическом факультете. В 1946/47 учебном году он был одним из наиболее деятельных участников семинара профессора Л. А. Плоткина по советской литературе, а в 1947/48 г. под его научным руководством Ф. А. Абрамов написал дипломную работу о романе М. А. Шолохова «Поднятая целина», защищенную на «отлично». За