— Есть кое-что, что вам необходимо знать. В томсновидении, которое я вам подарила, говорилось о том, что должно произойти игде.

— Я знаю, что ты и Лейта были в храме Магу, —сказала Андина, — но что именно вы там делали?

— Уборку, — просто ответила Двейя. — Лейтаразделалась с Команом, а мы с Бхейдом избавились от Аргана.

— Ты рассказала нам, что должно случиться и где, —сказал Гер, — а как насчет когда? Генд, по-видимому, всегда играет современем, когда придумывает какие-нибудь штуки со сновидениями. Твой сон ужесостоялся в прошлом? Или, может быть, он состоялся в каком-то ином времени?

— Он состоялся не в нынешнем мире, Гер. Чтобысновидение действительно сработало, оно должно быть либо в прошлом, либо вбудущем. Цель сновидений — изменять реальность. Существует также некоторая отдаленнаявозможность изменить реальность через изменение настоящего, но легче пройтиназад или забежать вперед.

— Что-то я ничегошеньки не понимаю, — призналасьАндина.

— Это, наверное, потому, что Эмми сама еще нерешила, — сказал Гер. — Мне кажется, должны произойти еще какие-тособытия, прежде чем она будет уверена насчет того, когда все состоится. Оназнает, что и где, но не может точно определить, когда, пока злые люди не войдутв этот город с таким странным названием…

— Магу, — пришла на помощь Лейта.

— Наверное, — сказал Гер. — Во всяком случае,мне кажется, что Эмми ждет, пока Арган и тот, второй, придут в церковь, и тогдаона узнает, когда. Я думаю, что это немного похоже на тот сон в Векти, когданам снилось какое-то неопределенное время, в котором топор злой тети был сделаниз заточенного камня.

— Обожаю этого мальчишку, — нежно произнеслаЛейта. — Мне бы за несколько недель не пришло бы в голову выражение“неопределенное время”. Тебе нужно научиться писать, Гер. У тебя душа поэта.

Гер покраснел.

— Вовсе нет, — признался он. — Я просто незнаю слов, чтобы назвать то, о чем я думаю, поэтому мне приходится ихвыдумывать. В общем, Арган и его приятель — хотя на самом деле они никакие неприятели — ворвутся в церковь, но когда они пройдут через дверь, внутри будетуже другое, не нынешнее, время. Обычные люди, которые будут идти вслед за ними,я думаю, здорово удивятся, потому что им будет казаться, что их предводителипросто вдруг обратились в ничто. Могу поклясться, что вся эта толпа будетнапугана до смерти, и они, наверное, решат, что в этой революции уже нет ничеговеселого, соберут пожитки и отправятся восвояси, и тогда нам не придется почтиникого убивать, а это самый лучший способ войны, как вы считаете?

— Остановись, Гер, переводи дух хоть иногда, —нежно сказала Андина. — Ты порой начинаешь говорить с таким жаром.

— Эмми, ты уже выбрала, какое время ты хочешьиспользовать? — спросил Элиар.

— Время, когда храм мой, — ответила она.

— То есть прошлое?

— Может быть, — сказала она с загадочнойполуулыбкой, — а может, наоборот, будущее.

— Ты собираешься вернуться в свой храм, Двейя? —спросил Бхейд с легким беспокойством.

— Я никогда оттуда не уходила, Бхейд. Это мой храм, ион будет моим всегда. Я просто одолжила его тебе на время. — Она хитропосмотрела на него. — Может быть, когда-нибудь, когда у тебя будетсвободное время, мы с тобой обсудим, сколько мне должна Церковь за арендуздания. Знаешь, арендная плата растет.

— Как им удалось изменить свои лица, Эмми? — слюбопытством спросил Гер, когда пару недель спустя они наблюдали из окна, каксвященники в алых рясах ходят среди огромной толпы крестьян и поденных рабочих,разбивших лагерь у ворот Магу. — В Экуэро у них были такие стальные штуки,свисающие со шлемов, а здесь, в Перкуэйне, их лица открыты.

— Это всего лишь иллюзия, Гер. Дэва — мастер создаватьиллюзии, и он научил этому своих священников.

— А как мы заставим их выглядеть такими, какие они естьна самом деле, когда придет время?

— Нам не придется их заставлять, — ответилаона. — Когда Элиар покажет им свой Кинжал, он прогонит прочь все иллюзии.

— Хотел бы я иметь такой Кинжал.

— Тебе он не нужен, Гер. Ты способен видеть и пониматьреальность лучше, чем кто-либо другой на земле.

— Ну, пока что, может, и нет, но я над этим работаю.

— Тебе уже удалось освободить город от людей, братБхейд? — спросил сержант Халор.

— Более или менее, сержант. Кое-кто еще прячется поподвалам и чердакам в самых бедных районах, — слабо улыбнулсяБхейд. — Это те, кто собираются присоединиться к людям Аргана, когда онивойдут в городские ворота. По-моему, они уже заранее начали мародерствовать.

— Почему они всегда устраивают пожары? — спросилБхейд у Альтала, когда они вдвоем в ожидании стояли в храмовой колоннаде исмотрели, как над разными кварталами города поднимаются столбы дыма.

— Не знаю, Бхейд, — признался Альтал. —Возможно, это просто случайность. Грабители обычно очень возбуждены и иногдабывают беспечны. Но я все же догадываюсь, что они устраивают поджогисознательно, чтобы наказать господ за их вредные привычки.

— Но это же чистейшая глупость, Альтал, — возразилБхейд.

— Разумеется. Глупость вообще присуща толпе. Толпа умналишь настолько, насколько хватает ума самому глупому из нее.

Бхейд неуверенно протянул вперед руки, как будто пытаясьнащупать что-то прямо перед собой.

— Не волнуйся об этом, Бхейд, — сказал емуАльтал. — Щит на месте, и ничто его не пробьет, кроме, разумеется, твоегоголоса.

— Ты уверен?

— Доверься мне, Бхейд. Никто не сможет выпустить в тебятучу стрел или расколоть тебе череп боевым топором. Лейта мне все мозгиперепилит, если с тобой что-нибудь случится. Твои люди уже на местах?

Бхейд кивнул.

— Они смешаются с этой толпой вместе с местнымиповстанцами. — Он с сожалением вздохнул. — Мне не хотелось, чтобы мыделали это таким способом, Альтал. Мне это кажется нечестным.

— Ну и что? Разве не лучше контролировать толпу моимспособом, чем так, как это делал Марвейн?

— Не могу поспорить, — согласился Бхейд.