оно и было, я вспомнила, как мы сидели в подворотне и мечтали хотя бы об одной гринке, чтобы купить еду. Но если бы из рога выпала долгожданная гринка, я до умопомрачения трясла бы поклятый артефакт, пытаясь добыть еще. В отличие от Нюня одной монетки мне было недостаточно.

Алис, несмотря на то, что являлся хорошим, просто отличным лекарем, не получил дар лечить людей. Потому что он всегда видел грань, за которой не мог помочь. В отличие от Южина, готового отдать свою жизнь ради того, чтобы спасти других. И его отец, вероятно, был таким же... Не зря он принял вину графа Шерреса на себя.

Поэтому ему и удалось передать свои способности и костяной цветок по наследству. И по этому же принципу род господина Элдия сохранил костяное перо, которым они вели летопись своей жизни и всей Грилории. И если бы они не смогли принять и активировать магию, то просто потеряли бы артефакты.

А потом кто-нибудь другой, способный воспользоваться Магией Древних Богов, заключенной внутри, нашел бы их, как Жерен свой ювелирный молоточек. Я уверена, пройдет совсем немного времени, и в руках Третьего советника окажется невзрачный костяной артефакт. Неизвестно, что именно это будет, но я была уверена, он непременно появится.

Несмотря на то, что Древних Богов давно нет, созданные ими артефакты остались в этом мире и все еще находят тех, кто способен их использовать. Даже если это такой злодей, как Третий советник, который всю свою жизнь готовился произнести ту самую речь, что зажгла людей. Уверена, он миллионы раз прокручивал ее в голове, оттачивая каждое слово. Именно поэтому магия и появилась тогда, когда он, наконец, заговорил.

Это значило только одно: когда Древние Боги и Их Магия вернутся, ничего не закончится. Люди останутся людьми. Боги не станут сортировать людей на хороших или плохих, определяя тех, кто достоин Их магии. Магию получат все, кто приложит поверит в себя и приложит усилия для достижения своих целей. А уж кто это будет: убийца или лекарь зависит от нас самих.

Никакого благоденствия и процветания по волшебству не случится... Не то, чтобы я и раньше слишком надеялась на такой исход, однако все сказки, который рассказывали нам в детстве заканчивались именно так: Древние Боги вернулись в этот мир, и все зажили счастливо. Очень жаль, что это была всего лишь несбыточная мечта.

Глава 47

Вечер накануне коронации затянулся до самого утра. Первую половину ночи я не могла уснуть от бесконечного потока мыслей, а вторую — от волнения. Меня пятнадцать лет: от моего рождения до появления Фиодора, готовили к этому шагу, но теперь, когда это должно было случится, меня слегка потряхивало. Сгорали друг за дружкой толстые свечи, обозная время.

До того момента, как я стану королевой, оставалось всего несколько часов. Сразу после коронации состоится торжественный переезд новой «королевской» династии в королевский замок. Прошло ровно двенадцать лет с того дня, когда я покинула его, и сегодня я наконец-то вернусь. И все мои мысли были там, дома. Я мечтал о возвращении и боялась его. А вдруг там все изменилось и я ничего не узнаю? Или все осталось точно так же, как было при моем отце, и я сойду с ума от пронзительной боли в груди? Вопросы повторялись друг за другом, как будто бы были звеньями одной замкнутой цепи. И восход солнца я встретила, так и не сомкнув глаз.

Но если ночь тянулась, бесконечно долго, то утро пролетело в один миг. С самого рассвета в замке герцогского рода Бокрей началась суматоха. Третий советник, как полководец на поле боя, ежеминутно отдавал десятки приказов. Как всегда в последний момент вылезло очень много нюансов, которые требовали его внимания. Слуги бегали, как ошпаренные, стремясь исполнить указания главы рода. Я нервничала, потому что мой свекор, пытаясь справиться с волнением, задергал и меня тоже, заставляя в сотый раз повторять порядок церемонии. Его совершенно не убедили мои слова, что сегодня, как и позавчера, мне нужно быть красивой, чтобы вызывать восхищение, стоять молча и никому не мешать.

К счастью, коронация в Грилории была торжественным, но очень тихим, я бы даже сказала семейным мероприятием. Если, конечно, считать многочисленных представителей Высоких родов и приглашенных аристократов, занимающих высокое положение в стране, одной семьей. Но, с другой стороны, это не был весь город, как на церемонии представления народу следующего короля. Или королевы, как в моем случае.

Официальный ритуал проходил в специальном тронном зале, в который король попадал всего один раз в жизни — во время коронации. Поэтому я ни разу там не была, и знала об этом месте только то, что рассказывал отец. Впрочем в день, когда на его голову водрузили корону, он был подавлен смертью своего отца и взволнован обретением могущества, что не слишком хорошо смотрел по сторонам. И запомнил только то, что трон, стоявший в том зале и принадлежавший нашему предку Древнему Богу Грилору, был очень старым. Впрочем, это и не удивительно, ведь Грилор покинул этот мир много тысяч лет назад.

— Готова? — Третий советник волновался куда больше моего. Он и раньше никогда не отличался румяным цветом лица, но сегодня выглядел бледным, как покойник. Мы стояли на пороге тронного зала, где меня ожидала корона. Как только солнце будет четко над нами, мы войдем в комнату и церемония начнется.

— Готова, — кивнула я и улыбнулась. — Не переживайте, господин Первый советник, все пройдет хорошо.

Он кивнул, но я видела, мои слова его совсем не успокоили. Я закрыла глаза и вздохнула... еще немного, и я доберусь до вершины. Не так уж и плохо за двенадцать лет подняться от нищей побирушки до королевы. Без помощи Богов у меня точно ничего бы не вышло. Не зря говорят, что принесшему клятву Богам, они же и помогают ее исполнить. И я, сама не зная, почему это делаю, вдруг обратилась к тому, кого всегда считала своим предком, к Грилору.

— Спасибо, — прошептала я тихо, — спасибо за помощь. Обещаю, я не задержусь надолго, и корону получит тот, кому она принадлежит по праву...

— Ты что-то сказала? — тут же отозвался Третий советник, но я не успела ничего ответить, двери тронного зала распахнулись, и, опираясь на руку свекра, я вошла в тронный зал.

Он, и правда, был маленький и очень темный. Четыре острых стрельчатых окна на одной