— Может, они сытые? — предположила я, рассматривая длинную шею ящера.

— Без плоти? — с сомнением произнесла Ив.

Кейел со звонким скрежетом убрал меч в ножны и поспешил к Роми. Мы без промедления последовали за ним.

На сером жертвеннике, украшенном драгоценными камнями, стояла округлая банка. Массивный железный ободок крепко сидел на суженном горлышке, в которое запросто провалилось бы яблоко. Плоская, тяжелая крышка блестела холодной сталью, а в ее кольце, выступающем по центру, была протянута толстая цепь. Она оплетала сосуд, свисая до поверхности жертвенника и переплетаясь с другими цепями, сковывающими его целиком, а затем снова поднималась к горлышку, где крупные звенья соединялись громоздким замком. Внутри банки неподвижно застыла мутная сиреневая вода. Без сомнения, вода из реки Истины… В ней что-то находилось: вытянутое, темное.

Кейел снял перчатку и, глядя с благоговением, провел кончиками пальцев по выбитым строкам по краю жертвенника, в конце которых лежал большой ключ. Лежал без цепей, без веревок, без охранных амулетов и кругов. Хочешь — бери.

Елрех приблизилась к взбудораженному Роми, ухватила его под руку и, наблюдая за Кейелом, спросила:

— Что тут написано?

— У нас есть… — Ив прижала ладонь ко рту.

— Что? — Я подступила к углу жертвенника. — Что у нас есть?

Кейел кивнул, прежде чем ответить:

— Единство.

Несколько секунд тишины прервалось шипящим зевком дракона поменьше. Он потряс головой, привлекая к себе всеобщее внимание, а затем с удобством снова завалился в угол. Немного попыхтел, скрючиваясь на каменном полу и, по примеру своего друга, продолжил мирно спать.

— О чем вы говорите? — уточнила Елрех шепотом, будто остерегалась повторно потревожить сон нечисти.

— В воде проклятие. — Кейел посмотрел на банку.

— Обычная палка, — поддержал Роми. — Ветка. Если ее вытащить и разломать, вода Истины перестанет разъедать плоть тех, чьи предки участвовали в войне.

— Нашу плоть, — выдохнула Ив. Подступив к столу впритык, подняла ключик на уровень глаз и стала рассматривать его, покручивая в тонких пальцах.

— Это хорошо, — неуверенно протянула Елрех, почесывая коготком расцарапанный подбородок.

— Есть одна проблема, — нахмурившись, заявил Роми. — Откроем замок, снимем цепи — спадут оковы с драконов. А они не тронут только одного.

— Кого? — поинтересовалась я, склоняясь над столом и стараясь высмотреть палку с проклятием. «А в яйце — игла, — смерть Кощея»…

— Тут написано «своего», — недовольно ответил Кейел и, растратив все благоговение, стал резко натягивать перчатку обратно. — И я не знаю, что это может значить.

Своего? Два дракона — две нечисти. Один старше, другой младше… Своего… Балкора? Если кто-то из ребят разделял мои мысли, что перед нами не кто иной, как Аклен и Ил — их души, или сила, или воспоминания, а быть может, просто очередная иллюзия для устрашения, — то не показал этого.

Ив кусала губу, сжимая ключ в кулаке, и задумчиво смотрела на драконов. Ее уши часто дергались. Вскоре она встретилась со мной решительным взором и произнесла:

— Мы должны разрушить проклятие.

— Нет, — хором отрезали Кейел и Роми, строго посмотрев на нее.

Я переглянулась с Елрех и поджала губы. Кажется, она, как и я, не определилась, кто прав сейчас. Единство — это то, что может принести пользу Фадрагосу, но оно опасно.

— Много периодов никто из нас и не думал, что… — начала Ив, но не договорила.

Кейел, ухватившись за ее запястье, перебил:

— Дар обратится оружием. — Нависая над ней, сжал руку сильнее. Ив ойкнула, раскрыла кулак — ключ со звоном упал на камень. Кейел договорил, глядя в широко распахнутые синие глаза: — Мир, жаждущий крови, не готов к нему.

— И мы не справимся с драконами, — опять поддержал его Роми. И беспечно полюбопытствовал: — Эти цепи на шее… Как думаешь, они нам помогут?

— Будем пробовать. — Кейел отпустил Ив и мгновенно потерял к ней интерес.

Она какое-то время стояла неподвижно и с досадой смотрела на ключ, но в итоге резко отвернулась от жертвенника и направилась дальше. Мы с Елрех тоже сдвинулись с места.

Теперь я понимала всю необходимость Энраилл обеспечить сокровищнице и смертельно опасную славу, и такой кровавый путь. Могущество нельзя доверять тем, кто не знает цену жизни. Его нельзя доверять слабым и не понимающим собственных желаний. Елрех ошибается, если считает, что я не способна отдавать отчет собственным поступкам.

Однако сомнение кольнуло. Так ли я уверена в своих решениях?

Беззвучно ступая рядом с Кейелом, я не сводила взгляда с дракона. Нам не поможет оружие, если вдруг ящеры захотят убить нас. Мы не успеем убежать, не сможем отскочить и увернуться даже от хвоста. Всего лишь прикосновение этой магии — и мы сами превратимся в нечисть. Но совсем не это тревожило меня. И не холод, исходящий от нечисти и царапающий неприкрытую одеждой кожу. Сосущее чувство в груди не оставляло места даже страху. Я столько раз ошибалась, и эти ошибки приводили к трагедиям. Как бы я ни пыталась обвинить других в случившихся бедах, моего вклада это не уменьшало. Я оглянулась и мгновенно поймала на себе взгляд Елрех, потерянный, разбитый, разочарованный. Она насупилась и отвернулась. Несмотря на близость драконов, она словно тоже не могла думать ни о чем, кроме нашей сделки.

Я обещала Елрех. Убеждала, что верну все на свои места, если она поможет мне. Не она, а я уговаривала ее отыскать Сердце времени. И добродушная фангра приняла незнакомку под свою опеку, дала все, что могла, а затем отдала больше — доверилась человеку, а я разрушила ей жизнь.

Дракон поворчал многоголосьем, провожая нас заинтересованным взглядом. Пошевелился, поджал хвост и коротко вздохнул. Да и только. Его лапа, лежащая в нескольких метрах от меня и прикрытая крылом, достигала мне пояса. Я чувствовала себя маленькой, какой-то игрушечной, вот только совсем не игрушечные сомнения роились в мыслях и тревожили меня. Как поступить дальше?

Мы прокрались до неряшливо приоткрытой двери, больше похожей на вход в каморку. Такая простота выглядела очередной насмешкой Энраилл. Если бы кто-то рискнул избавить фадрагосцев от проклятия и снял замки с сосуда, то освободил бы драконов и наверняка погиб, а для эгоистичных трусов даже приоткрыли дверь к какой-нибудь материальной чепухе. Пока Кейел спускался по трем ступенькам, я покосилась на напряженного Роми. Чем не жертвенность для фадрагосцев — отдать свою жизнь, чтобы вернуть Единство в мир? Как бы ни грозился рогатый принести нас в жертву ради мира, он все равно продолжает взвешивать каждый шаг и малейшее действие, как благоприятное и разрушительное. Наверное, это и есть в высшей степени забота Вольного о доме.

Дверца скрипнула — драконы приоткрыли глаза, но остались лежать на месте. Пригибаясь и отводя меч в сторону, Кейел протиснулся в низкий проход. Я последовала за ним.