– Я это переживу, – заверил Тимона рыжий, – и мне сделать это будет легче, если у меня в кармане заведутся деньги. А за уважение мне никто ничего не платит.

– Ну и крохобор же ты, Жерест, – покачала головой Морита. – Ты все меряешь деньгами?

– Нет, – спокойно ответил Жерест. – Но посудите сами: каких принципов можно придерживаться, если ты сидишь без денег? И кого твои принципы будут в таком случае интересовать? Вот когда у тебя есть приличная сумма, тогда можешь заводить и такую роскошь, как принципы. И чем больше у тебя денег, тем больше и тверже принципов ты себе можешь завести. Причем заметьте – я же не зову вас на большой тракт грабить караваны купцов. Все будет происходить добровольно. Хочешь смотреть – плати и иди. Не хочешь смотреть – просто иди на выход. А там, на выходе, поставим Тартака. Кто же не захочет посмотреть фильм в таком случае?

– Эй! Половина выручки моя, – заинтересовался Тартак деловым предложением.

– Это если нас двое будет, – уточнил Жерест. – Но, к сожалению, без этой электричествы нам не обойтись. Придется еще делиться с Колином.

Я изумленно уставился на рыжего. Это же надо! Без меня меня женили.

«Нас утро встречает прохладой!» По–моему, была такая песня когда–то. И где же эта прохлада? Куда она подевалась? Я вышел на крыльцо нашего домика. Утро в наличии имелось. Утро жаркого дня, который, несомненно, наступит. А вот прохлады что–то не видать! А ведь уже третий день стояла эта изнуряющая жара. И что интересно, на Харшаде, в пустыне, бывало и жарче, но там мы пекло переносили значительно легче. Тан Тюрон как–то просветил нас по этому поводу. Оказывается, воздух там был суше. А при сухом воздухе жара переносится легче, как и холод. Чем влажнее воздух, тем тяжелее переносить капризы погоды. Должно быть, он прав.

Да и ночь выдалась очень тяжелой. Духота стояла такая, что время от времени мне приходилось просыпаться и создавать поток прохладного воздуха. На короткое время становилось легче. Но потом я засыпал, и действие заклинания прекращалось. Снова я начинал плавиться и истекать потом. Ну не свинство ли? Надо будет поинтересоваться, как сохранять действие заклинания во сне.

Мое второе «я» в первый раз проснулось вместе со мной. Сонно поинтересовавшись, чего мне не спится, оживилось и предложило поменяться местами. Мол, в обличье дракона мне будет наплевать на эту жару, а как бы даже наоборот. Я с негодованием отверг это предложение. Не хватало еще смущать местную публику видом развалившегося на поляне и дрыхнущего серебряного дракона. Изобразив в ответ что–то похожее на ментальное пожатие плечами, второе «я» сказало:

– Это твое дело. Тогда мучччайссся дальшшше!

Сонный и разомлевший, я потопал к ручью. И остановился, с недоумением уставившись в пересохшее русло. Эй! А где ручей? Кто его спер? Ведь еще вчера нормально себе тек! Ничего себе! Хотел умыться прохладной водичкой, и на тебе! Нет, я этого так не оставлю! Сейчас пойду вверх по течению и отыщу наглеца, который узурпировал общественную воду. Преисполненный решимости найти и отобрать, я зашагал по бывшему берегу бывшего ручья. Почему–то я подумал, что это Тартак, верный своим принципам, устроил себе запруду и теперь пользуется благодатной прохладой воды в одиночку.

Вот запруда, которую обычно устраивал себе Тартак. А вот и сам Тартак, в глубокой задумчивости застывший над пустым вместилищем. И, что характерно, он абсолютно сухой. Воды в запруде тоже нет.

– Колин, ты не знаешь, где вода? – перво–наперво спросил тролль, увидев меня.

Ни «здравствуй, Колин!», ни «как дела?».

Раздраженный отсутствием воды, я сразу же высказал Тартаку свою точку зрения по поводу вежливости.

– Вот! – укоризненно сказал мне Тартак. – Вместо того чтобы поздороваться или, на худой конец, спросить, как у меня дела, ты начал ругаться.

Ну что за жизнь?! Я сообразил, что Тартак побил меня тем же, чем хотел побить его я. М–да! Один – ноль.

– Привет, Тартак! – сбросил обороты я. – Извини. Я сам ищу эту воду.

– Есть предположения? – Тартак подхватил свою палицу с намерением выслушать мои мысли по поводу исчезновения живительной влаги. Очень сочувствую тому, кто устроил это исчезновение. Рецепты лечения в таких случаях у Тартака радикальны и незатейливы.

– Что–то случилось вверх по течению, – поделился я первым предположением.

Честно говоря, оно же было и последним. Придумать что–либо еще я был просто не в состоянии.

– Ты туда и идешь? – уточнил Тартак.

– Угу.

– Не возражаешь, если я присоединюсь? – вежливо поинтересовался Тартак.

– Пошли, – пожал я плечами, – вдвоем веселей.

– И больней, – многообещающе намекнул Тартак.

Вот в чем уж я не сомневаюсь.

Мы двинулись дальше уже вместе. Несколько раз нам по пути встречались обитатели городка студиозов, так же обеспокоенные отсутствием воды в ручье. К нашей компании они присоединиться не захотели, но на благие напутствия не поскупились и на пожелания наказать преступника тоже.

Наше путешествие закончилось где–то километров через семь, а может, и больше. Мы порядком устали и измотались из–за жары. Я даже сочувствую Тартаку. Ему в его меховой шубе еще тяжелее, чем всем остальным. Наконец мы наткнулись на отверстие в земле, из которого, по всей видимости, и вытекал раньше ручей.

Я наклонился и обозрел то, что было доступно моему взгляду.

– Там дальше пещера, – сообщил я Тартаку. – Наверное, в ней завал, вот вода и не поступает. Я попробую пробраться и посмотреть, что к чему.

– Эй! – обеспокоился Тартак, – а это не опасно? Давай я тоже с тобой полезу.

– Нет. Это вряд ли у тебя получится, – усомнился я, примеривая взглядом ширину плеч Тартака к размерам дыры в скале. – Уж больно ты здоровый. Амулет, конечно, дома оставил?

– Да кто ж знал, что такая ситуация произойдет? – оправдываясь, ответил Тартак. – Я могу смотаться за ним. Или давай ты пульсаром шмальни! Ход расширь!

– Ты думаешь, что говоришь?! – возмутился я. – Да тут так может засыпать, что мама не горюй! И бегать за амулетом не надо! Нет. Я лучше сам полезу, посмотрю, что к чему. Может, потом к тану Тюрону за помощью обратимся. Ты тут оставайся, а я полез.

Осторожно пригибаясь, я протиснулся в отверстие скалы. Лаз был узковат, но двигаться пока было можно. По подтекам я определил, что вода не занимала всю ширину проема.

Постепенно проход расширился. Света из отверстия уже не хватало. Я подвесил осветительный пульсар. Хорошая все–таки это штука! Полезная.

Шурша обточенными водой голышами, я продвигался вперед.

Что за чертовщина? Проход становился все шире и выше. Я уже мог свободно идти, не пригибаясь и не задевая плечами стен. Ясно было видно русло протекавшего тут ручья. Но на следы завала камней, которые могли бы преградить путь воде, не было и намека.